Глава 40

Думаю, что отлично опишет мою жизнь фраза: «Мой мир перевернулся с ног на голову». Это так. Не знаю, что думать. Не знаю, как я себя чувствую. Не знаю, что мне делать. Не знаю, как продолжать находиться в этом напряжении. Не знаю, что скажу Стану, когда увижу его. И выиграло слово дня «не знаю». Класс. Лучшего слова и не подобрать.

Забираюсь в машину Сава, ожидающего меня на границе наших владений.

– Мы серьёзно поедем на машине? – спрашиваю, скептически выгибая бровь, и откидываюсь на сиденье.

– Мы бросим её в городе и потом пойдём пешком. Я, вообще то, за продуктами выбрался. И было бы странно, если бы я просто исчез, – спокойно объясняет Сав.

– Ясно, – я закусываю губу и отворачиваюсь к окну.

Мы с Савом хорошо общались до всего этого. И я не знаю, как вести себя с ним сейчас. Кажется, что мы потеряли ту дружескую ноту. Послевкусие осталось абсолютно неприятное.

– Томас провёл весь вечер с Наимой.

– Я знаю, – сухо отвечаю.

Боже, как мне это не нравится. Понимаю, что Томас делает всё для того, чтобы добыть информацию, но чувствуя прикосновения Наимы к нему, её флирт и попытки раздеть Томаса, я просто едва держалась. Наверное, хорошо, что я ушла из замка, иначе бы не выдержала отвращения и просто убила бы Наиму. Её ведь так легко убить, она слабая против меня. Я могу разорвать её одной рукой, что и сделаю немного позже.

– Почему женщины считают, что раз у них есть вагина, в которую можно вставить, то они обладают властью? – задумчиво спрашиваю Сава.

– Потому что для них это всё, что, по их мнению, ценно. Они именно так ценят и преподносят себя.

– То есть женщина – это только вагина в их понимании?

– Верно. Но без мужчин они бы так не считали. Мужчины очень неудовлетворены в своих сексуальных фантазиях.

– Мужчины и женщины травят друг друга, чтобы скрыть свои минусы. Мило, очень мило, – фыркнув, усмехаюсь.

– Это самый странный разговор, который мы когда либо вели с тобой, – замечает Сав.

– Нормальный. Обычный разговор.

– Флорина, я же разбираюсь в психологии и знаю тебя. Говори уже, насколько ты меня презираешь, ненавидишь и не понимаешь. Давай, я выдержу.

Сав бросает на меня равнодушный взгляд. Да, это может так показаться, но я тоже знаю его. И я знаю, что за этим равнодушием прячутся чувство вины и страх. Я знаю, что Сав не расслаблен, а устал до чёртиков, и внутри него творится личный ад. Я знаю, что за всё это время Саву было, вероятно, так же невыносимо всё происходящее, как и мне.

– Я не ненавижу тебя, – медленно начинаю. – Нет. Сначала да, я злилась на тебя, потому что думала, что ты убил свою семью. И ты не можешь меня обвинять в том, что я презирала и тебя, и Томаса. Методы были жестокими. Вы хорошие актёры. Я, правда, верила в то, что вы монстры. Но сейчас… наверное, я бы сказала, что мне очень жаль. Жаль, что ты и твоя семья, как и остальные невинные вампиры, оказались втянуты во всё это дерьмо из за моего отца и, вообще, рода Монтеану. Мне жаль, что я была настолько глупа и верила в то, чего не было, как и не могла защитить вас. Мне жаль, просто жаль, что всё это происходит сейчас с нами. И у нас нет другого выбора, как только дойти до конца, что бы это ни значило. Жаль.

Сав поджимает губы и морщит нос. Затем он быстро касается правого глаза и прочищает горло.

– Чёрт, Сав, ты же не плачешь? – в шоке шепчу я.

Он сильнее сжимает губы и втягивает носом чёртовы сопли. Господи.

– Это ад, – тихо говорит он. – Ад заставить себя ненавидеть тех, кем дорожишь. Ад, потому что без реальной ненависти не одурачить других. Ад, ведь в один момент ты понимаешь, что уже не знаешь, где твои настоящие эмоции, а где вымышленные.