Изменить размер шрифта - +
Я смотрю в его глаза, и меня уносит мрак. Впервые я рада тому, что он пришёл за мной. И я возненавидела свою сущность и не приму её больше. Она предала меня. Она забрала у меня отца.

Глава 5

Тринадцатый ребёнок. Ребёнок, несущий смерть и беды. Ребёнок, который не должен появляться на свет. Ребёнок, которого должны были убить.

Вампиры очень верят в числа. Конечно, ведь тринадцать – число Дьявола, разрушения и горя. А также вампиры всегда завершают что то чётным числом. К примеру, если они куда то летят, то последней цифрой должна быть чётная. Если у кого то день рождения оканчивается на нечётную цифру, то они её меняют. Если рождается один ребёнок, то обязательно должен появиться второй. То есть закрыть нечётное число чётным – это закон. Но мои родители этот закон нарушили. Нет ещё одного ребёнка после меня, я ещё жива, и по закону меня должны были убить, но родители якобы взяли в семью Стана, поэтому выкрутились из этой ситуации, но угроза то осталась.

Тринадцатый ребёнок. Это я.

Шесть смертей. Бессилие. Горе. Страх. Пустота.

За неопределённое время я убила шесть вампиров, которые остались со мной. Двое дезертировали во вражеский лагерь, когда им предоставили такой шанс. Но шестерых я убила. Остался один. Только один вампир и один убийца – это я.

Я смотрю пустым взглядом перед собой, ощущая, как чувство вины давит мне на плечи. Меня кормили только один раз, это была каша, обычная овсяная каша на воде. Не знаю, сколько прошло времени, может быть, два месяца или три. Не знаю, когда они решат судьбу Стана. Я ничего больше не знаю.

Я убила шестерых. Сущность ко мне так и не вернулась. Ни разу. Наоборот, кажется, что каждый день я становлюсь всё слабее и слабее. Я едва двигаюсь. Последний раз я продержалась, кажется, всего пять минут и под смех, издевательские комментарии полетела на пол, а отрубленная голова вампира покатилась ко мне. Я бы сказала, что это страшно. Да, страшно. Страшно убивать тех, кто был тебе верен. Страшно думать о последующих событиях. Страшно осознавать, что мне придётся убить Стана. Он последний. Больше никого не осталось. Ему тоже предложили выбор, но он даже не дёрнулся и не изменил своего решения. Он избитый, потерявший из за меня отца, голодный, умирающий, так и стоял на коленях у ног Наимы, пока она дёргала его за поводок, а кровь текла по его телу. Но он не смотрел на меня или… точнее, я не смотрела на него. Мне стыдно. Мне безумно стыдно и страшно.

И вот остался только он. Я не могу позволить себе убить его. Не могу. Единственный вариант – убить себя. Нет, я всё равно не рассматриваю вариант согласия на все условия Томаса. Рома погиб не для этого. Я больше не предам свой род, но могу найти способ спасти Стана. Рома был бы рад этому. Он умер не просто так.

Оглядываю пустую камеру и до сих пор не могу придумать, как это сделать. Чем убить себя. Мой взгляд падает на руки, и я касаюсь подушечкой большого пальца длинного и острого ногтя. Он острый. Он очень острый. Не такой крепкий, как у вампира, но всё же острый.

Сделав глубокий вдох, я начинаю с силой давить на своё запястье. Стискиваю зубы от боли, прокатывающейся каждый раз по коже, когда я надрываю её. Так жаль, что я человек. Так жаль…

Кусаю губу, чтобы подавить крик боли, чувствуя, как темница наполняется ароматом моей крови. Меня бросает в пот, и перед глазами темнеет. Я слишком слаба даже для того, чтобы разодрать себя. Я хочу есть…

В моей затуманенной болью голове вспыхивает воспоминание о Томасе. Так не вовремя, правда? Но на самом деле это очень даже вовремя. Я слышу его голос, рассказывающий мне о том, как он выживал в заточении без еды и без воды. Кровь. Он пил свою кровь.

Я сразу же присасываюсь к руке и давлюсь, глотая собственную кровь. Кислота разъедает мой желудок, но я подавляю желание выплюнуть кровь обратно. Я пью свою кровь. Заставляю себя это делать.

Быстрый переход