Я молчу, поджимая губы.

– Думаю, что играла. Это ведь была ваша любимая игра со Станом, не так ли, Рома? – Соломон поворачивается к дяде, но тот снова молча задирает подбородок, не собираясь отвечать.

– Конечно, – улыбается Радимил. – Они со Станом постоянно соревновались. Были проказниками. Гонялись друг за другом на лошадях и санях, просто бегали по лесам. Они хороши в этой игре, сын. Неужели, ты предлагаешь им снова поиграть?

Господи, какой паршивый спектакль.

– Нет, конечно, нет, – смеётся Соломон. – Я предлагаю побегать лишь одной. Вашей королеве.

Соломон срывает ткань, под которой, оказывается, скрывалась обычная беговая дорожка.

Хмурюсь, абсолютно не понимая, что происходит. Что за чушь?

– И, конечно, именно в её руках будет жизнь каждого из вас. Вы отказались приклонить голову перед своим новым королём. Вы так были верны Монтеану, что нам придётся наглядно продемонстрировать, насколько род Монтеану слаб. Думаете, что ваша королева сможет вас спасти? Не знаю. Правда, я не знаю, как и вы. Ведь она человек. Нет ни клыков, ни скорости, ни выносливости. Ничего. Она функционирует, как человек. Она даже вырваться не может, чтобы помочь вам. Но мы ведь ещё надеемся, не так ли?

– Мы надеемся, – кивает Томас. – Мы ведь не звери. Я лично несколько раз предлагал Флорине обменять ваши жизни на её согласие быть среди нас. Живой, прошу заметить. Но ей безразличны ваши жизни. Ей всегда вы…

– Боже, – перебиваю Томаса и мотаю головой. – Может быть, нам всем выйти, чтобы вы могли вылизать друг другу задницы, а? Ну, или трахнуть друг друга? Неужели, меня одну сейчас стошнит от этой дрянной постановки? Видимо, одну, раз остальные молча слушают ваши лживые речи. И раз уж я здесь, то предпочту говорить за себя, если позволите.

– Заткнись, – рявкает Соломон.

– Спасибо, в общем, я продолжу, – хмыкнув, с презрением бросаю взгляд на Соломона. – Да, я отказалась от предложения Томаса, потому что он предложил исключительно мне уйти, а не вам. Поэтому я до сих пор здесь, а не сбегаю и всё ещё жду, чем закончится это шоу. Мне нужно одному из вас подарить розу, как в «Холостяке», в знак своего пожелания смерти или побегать за мясом? В чём суть? Не тяните уже резину, вы надоели.

Стан хрипло смеётся, но Наима дёргает его за ошейник, отчего он хрипит, и по его шее стекают струйки крови. Боже, Стан, молчи хотя бы ты. Я знаю этот ошейник. Это изобретение папы, чтобы удерживать оборотней при себе. Он использовал их очень много веков назад, когда оборотни были просто зверьём, а не людьми. Ублюдки.

– Что ж, раз Флорина хочет поскорее, то давайте перейдём к делу. Она, видимо, торопится вернуться в свою камеру и снова посидеть там месяц. Соломон, – Томас смотрит на своего друга, и тот кивает.

– Ладно. Тогда суть в том, Флорина, что это твоя возможность спасти одного из них, – Соломон показывает на беговую дорожку. – Как только я включу дорожку, то лезвие поднимется. Пока ты бежишь, лезвие неопасно. Но как только ты будешь терять силы или сойдёшь с дорожки, и она остановится, кому то отрубит голову.

Чёрт. Какие же они ублюдки.

– Жизнь одного из них в твоих руках. Или я всё же оставлю за тобой право выбирать: наказание или же спасение. Флорина, ты можешь спасти всех, согласившись на мои условия, – напоминает Томас.

Это изначально проигрышный вариант. Я убью одного из них. Я человек. Моя выносливость на нуле. Я физически слаба, меня не кормили, как оказалось, чёртов месяц. Я не выдержу эту гонку, и тогда все увидят, что я ни на что не годна. Я убью…

Бросаю взгляд на Рома, но он едва заметно отрицательно качает головой. Затем на Стана. Тот делает то же самое. Я смотрю на каждого заключённого, они все отказываются от второго варианта.