– Ты? Не смеши. Ты слаба. Ничтожна. Хуже человека. Ты ничего мне не сделаешь.

– Вспомни свою мать, Томас. Вспомни, что она сделала, чтобы помочь вам. Вспомни, на какие зверства и на какое коварство она пошла. Худший ваш враг – женщина, Томас. А я женщина. И мне не страшно умереть. Я даже буду рада это сделать, чтобы вы никогда не выиграли.

– Мы уже выиграли.

– Ошибаешься. Да, вас много, но нас больше. Нас намного больше, Томас. И если я умру, то вряд ли вы справитесь с той армией, которая будет искать вас и разрывать в клочья. Вряд ли вы выживете. Я бы начала с Радимила, затем Соломон, следом Наима… ох, её я бы отдала оборотням для развлечений. А потом… потом ты. Кусочек за кусочком твоей плоти. Кусочек за кусочком. Регенерируешь ты быстро, от этого будет слаще отрезать от тебя новые кусочки. Наверное, начну сначала с одного твоего глаза, затем отрежу палец, потом вырежу печень, а следом губы. И так понемногу буду отрезать часть за частью. Часть за частью. Убивать тебя будет сладким и интимным моментом, – хрипло смеюсь я.

Он сильнее сжимает моё горло, и его когти прорывают мою кожу. Пусть мне больно, но я буду улыбаться, ведь его это бесит.

– Думаешь, я боюсь тебя? Тебя? Нет, Флорина. Твои угрозы выглядят довольно смешно, – улыбается он.

– Знаешь, в чём твоя ошибка? – сдавленно спрашиваю я.

– Ну и в чём же?

– В том, что ты понятия не имеешь, что такое семья. Ты не знаешь, что такое ласка и забота. Ты никогда не ощущал себя любимым. Ты пустой внутри. Ты полон злости и темноты и никогда не сможешь обрести баланс, который так важен для вампира. Баланс любви и жажды мщения. Баланс силы и удовольствия. Баланс. Ты не знаком с ним. И ты будешь совершать ошибку за ошибкой, а я буду наблюдать за этим и ликовать от ваших жалких попыток обрести настоящую власть над домом Монтеану.

– А ты разве знаешь об этом хотя бы что нибудь, Флорина? Знаешь, что такое любовь и нежность? Знаешь, что такое семья? Насколько я помню, ты тринадцатый ребёнок. Ненужный ребёнок. И ты ныла каждую минуту по этому поводу. Ты…

– Да, я ненужный ребёнок. Лишний. Ты прав. Но ты понятия не имеешь, как мы создаём ковины, Томас. Ты хотя бы имеешь представление, что это такое? Это не клан. Это наиболее сильный и маленький круг вампиров, связанных одной клятвой. Это могут быть даже неблизкие вампиры. И вот, я скажу, что прекрасно знаю, что такое любовь, забота, близость, счастье, ласка и, наконец, что такое семья. Она у меня есть и всегда будет. А у тебя? Нет. Ты лишь их средство.

Глаза Томаса начинают сверкать от ярости.

– Заткнись. Я руковожу тобой. Я твой король.

– Нет. Ты мне никто. Ты, вообще, бесполезный кусок дерьма. Думаешь, что Соломон оставит тебя в живых, когда добьётся своего? Или же тебя кто то испугается, пока ты один? Нет. Никто тебя не боится на самом деле. Тебе просто пока дают шанс стать во главе этих ублюдков. Ты их мнимый лидер. И это всё доказывает, насколько ты ничтожен внутри. Мать бросила, отец был тем ещё мудаком. Ты никогда и никому не был нужен. Никогда. И никто не восполнит тебе семью, потому что ты её не заслуживаешь. Ты лишь временный аспект в истории, которую мои дети забудут. Её не будет существовать. Никогда. И мои дети, рождённые от моего возлюбленного, которого я буду чтить и уважать, который будет моей опорой и защитой моих секретов, никогда не узнают о тебе, Томас. Ты же ничто. Ты лишь звук, а звуки, как известно, пропадают. Гори в аду.

Его губы дёргаются, обнажая клыки. Да он не на шутку разозлился. Вот его слабые места. Вот куда нужно бить.

– Кусочек за кусочком. Кусочек за кусочком. Без любви. В одиночестве. Это твоё будущее. Никому не нужный ублюдок, которого бросила мать. Мать шлюха, трахающая у меня на глазах всё, что двигалось. Алчная, уродливая изнутри и безвкусная.