- У соколовских, я знаю, просо тоже не лучше, - заметил Сергей.

- Всё равно обидно. Над пшеницей или рожью мы вроде полные хозяева, а вот просо нам ещё не подчиняется. Хоть не сей его больше! И в чём тут беда, разгадать не могу.

Марина вновь подошла к ведру, зачерпнула воды.

- Может, тебя обедом накормить? - предложил Сергей. - Костя сегодня щи готовил… Приняты с высшей оценкой.

- Можем на постоянное довольствие зачислить, - шутливо сказал Костя.

- Ещё чего! Будто у меня и дома нет, - отмахнулась Марина.

Но тут Сергей напомнил ей, что сегодня звонили по телефону из почаевского колхоза и просили вернуть сортировку, которую «бригадир-два» взяла у них ещё весной.

- Отвезу завтра, - пообещала Марина. - Вот кого послать только?

- А меня! И Костю ещё, - поднялся от порога молчавший до сих пор Паша. - Мы быстро управимся.

Марина согласилась - пусть ребята прокатятся. Потом она оглядела избу, и взгляд её задержался на бревенчатой стене, увешанной портретами прославленных на всю страну хлеборобов, льноводов, хлопкоробов - Героев Социалистического Труда.

Костя уже давно вырезал эти портреты из газет и журналов и по вечерам любил рассказывать старшему брату, кто из мастеров земледелия где живёт, чем прославился, и всё это с такими подробностями, что Сергей невольно удивлялся: «Ты, случайно, не в гостях ли у них побывал?»

А в прошлом году осенью, когда высоковского бригадира Марину Балашову за высокий урожай пшеницы наградили орденом Ленина, Костя снял со стены карточку Сергея и Марины, закрыл картонкой лицо брата и пополнил портретом Марины галерею знатных людей.

Сейчас Марина нахмурилась и попросила Костю снять со стены её карточку:

- Сделай мне одолжение, сколько раз тебя просила! Никакой я не герой, и незачем меня тут пристраивать…

- А может, будешь в этом году… - вырвалось у Кости, и он переглянулся с Пашей.

Сергей улыбнулся:

- Видала, Марина! Надеются на тебя хлопцы, ждут…

- Да ну вас, Ручьёвых! Разве с вами договоришься! - Девушка с досадой махнула рукой и хлопнула дверью.

Сергей вышел за ней следом. Костя и Паша посмотрели в окно.

Сергей и Марина молча и быстро спустились с крыльца, потом шаг их замедлился, и они остановились у палисадника. Буйно разросшиеся кусты акации и сирени лезли через изгородь. Сергей сломал ветку сирени и, щёлкая ею по голенищу сапога, принялся в чём-то убеждать Марину. Посмеиваясь, девушка отобрала у него ветку и что-то ответила. Сергей заговорил ещё горячее.

- Костя, это они всё о колхозных делах беседуют? - спросил Паша.

Костя нахмурился. Этот простак Паша ни о чём, верно, не догадывается, в то время как весь колхоз знает, что Сергей ухаживает за Мариной Балашовой.

- О чём надо, о том и беседуют! - буркнул Костя и подозрительно оглядел Пашу: - А ты чего для Марины стараешься? И цветы ей, и «в Почаево могу съездить»!

- Понимаешь, какое дело… - мечтательно заговорил Паша. - Хорошая бригада у Марины, дружная. У них даже правило есть: работай не как-нибудь, а с отличием, с красотой. Вроде как марку ставь: наша работа, балашовской бригады.

- Поздненько же ты разобрался! - усмехнулся Костя. - Да кто же об этом не знает?

Паша, на редкость словоохотливый сегодня, продолжал говорить. Если уж работать летом в колхозе, так лучше всего им примкнуть к бригаде Марины Балашовой. Для начала они, пожалуй, поработают ездовыми.

- Что там ездовыми! - Костя махнул рукой, всем видом говоря, что у него на этот счёт имеется своё особое мнение.

* * *

Утром Костя всё же отправился в конюшню. Паша Кивачёв был уже здесь и запрягал в телегу Командировочную.