Колм пришел с заднего двора, чтобы на прощание помахать им рукой.

— Вы все еще копаетесь в саду, хотя плодами вашего труда будут пользоваться другие?

— Нет, я не доставлю им такого удовольствия. Переезжаю в сад Джимми и Фрэнсис Салливанов и буду работать там.

— Почему вы не хотите расковырять этот ужасный цемент позади ресторана и засадить его?

— Я хочу там кое-что построить.

— Построить?

— Да. Настоящий хороший дом. Хватит с меня холостяцкой квартиры.

— Прекрасная мысль.

— Там видно будет.

— Мне не хочется уезжать, — пожаловалась Мэрилин.

— Когда вы вернетесь, мы встретим вас совсем в другом месте, — ответил Колм.

— Мэрилин, а в самолет нельзя пронести что-нибудь живое? — с надеждой спросил Брайан.

— Ничего, кроме меня самой, — ответила она.

— Значит, морскую свинку для Зака вы взять не сможете? Жалко…

— Дальше нам нельзя, — сказала Рия у стойки регистрации пассажиров.

— Разве мы не молодцы? — спросила Мэрилин.

— Да, мы воспользовались своим шансом, верно?

— И все получилось, — ответила Мэрилин.

Они никак не могли распрощаться.

Энни бросилась в объятия Мэрилин.

— Я не могу вынести, что вы улетаете, просто не могу. Вы отличаетесь от всех прочих, сами знаете. Вы ведь вернетесь? А то мне и поговорить здесь не с кем.

— Ты живешь там, где всегда найдется с кем поговорить.

Рии Линч казалось, что они беседуют о чем-то, понятном только им двоим, но она решила, что это иллюзия.

— Не забывайте приглядывать за нами из Америки, — сказала Энни.

— Обязательно. А ты за нами — отсюда.

— Конечно.

Шон Мэйн степенно пожал ей руку, как взрослый, а Брайан смущенно обнял. Мэрилин Вайн посмотрела на Энни Линч. Красивая, светловолосая, уже почти пятнадцатилетняя Энни подошла к матери и обняла ее за талию.

— Мы приглядим за тем, чтобы до вашего возвращения мир не остановился, — сказала она. — Правда, мама?

— Конечно, приглядим, — решительно ответила Рия. Теперь ей казалось, что это вполне возможно.