В ответ Карл презрительно фыркнул.

— Мистер Мак-Гилкрист, — проворчал он, — боюсь, что вы спятили!

Он произнес эти слова совершенно беззлобно, чего никак нельзя было сказать про мой ответ:

— Возможно, но в отличие от некоторых я не страдаю слуховыми галлюцинациями.

Знай я тогда то, что знаю сейчас, не стал разбрасываться такими фразами…

VI. Водяной

В течение следующей недели моего пребывания в Шотландии я ощутил на себе то, что принято называть «бичом Британских островов» — то есть начало долгой, невыносимо сухой погоды. Защищенный от ветров горами, Темпл-Хаус не был исключением, ибо на восемь-десять часов в сутки он становился ловушкой для солнечных лучей. Мы с Карлом прохлаждались в одних шортах и футболках, а если учесть, что Карл светлокожий блондин, то нетрудно себе представить, каково ему приходилось. Умей мы плавать, пруд стал бы для нас желанным убежищем. Увы, вместо этого я и Карл лишь часами просиживали на берегу, опустив ноги в холодную горную воду.

К концу первой недели засуха начала сказываться на речушке, питавшей эту заводь. Там, где раньше водный поток обрушивался с отвесной скалы, теперь вниз падали лишь жалкие капли, а естественный сток по обеим сторонам дамбы полностью пересох. Что касается наших собственных потребностей, то водные баки на чердаке дома пока были полны, так как имели независимый источник питания — по всей видимости, какой-то резервуар высоко в горах.

Работали мы с Карлом в прохладе второй половины дня, когда дом оказывался в тени гор. Карл писал свои картины или делал наброски, я же корпел над тетрадью дядюшки либо сидел в библиотеке, полной всяческих эзотерических опусов. Иногда мы совершали прогулки по горам, однако из-за невиданной для этих краев жары вскоре валились с ног от усталости, что еще сильнее подчеркивало уныние, которое постепенно овладевало нами обоими. Мы, разумеется, проклинали жару, хотя в иное время наверняка сочли бы обилие солнца и свежего воздуха даром небес.

К середине второй недели до меня наконец начат доходить истинный смысл фрагментарных заметок, оставленных моим дядюшкой. Иными словами, мне стало гораздо легче следить за ходом его рассуждений, ибо к тому моменту его система приобрела в моем мозгу четкие очертания, и начали открываться первые закономерности.

Судя по всему, таких путеводных нитей было две, и обе уводили в прошлое. Одна имела непосредственное отношение к самим Мак-Гилкристам, другая — к их родовому гнезду, то есть поместью Темпл-Хаус. Ну а поскольку у меня появилось чувство, что еще чуть-чуть, и будет сделано открытие, то я удвоил свои старания и с головой ушел в работу. Мое рвение оказалось заразительным, поскольку Карл начал проводить больше времени за мольбертом.

Это было вечером в среду. Тени уже выросли, и в воздухе стояла страшная духота. Неожиданно мне стал понятен ход размышлений дядюшки. Судя по всему, он решил, что если народу Мак-Гилкристов действительно лежит проклятие, то корнями оно уходит ко времени, когда возводилось наше родовое гнездо. Чтобы докопаться до истины, дядя Гэвин принялся изучать эпоху, предшествующую строительству дома в этой узкой долине. И обнаруженные им факты оказались, мягко говоря, очень странными.

Похоже, все началось в Англии, в 1594 году, когда туда хлынули беженцы из Европы — члены монашеского ордена, который возник где-то в горах Румынии. Впрочем, ряды его пополнялись за счет людей самых разных верований и оттенков кожи. Среди монахов были китайцы, венгры, арабы и негры, но возглавлял эту пеструю братию румынский священник по имени Хоразос.