Матт обожал эти походы. Эль-Патрона хватил бы инфаркт, узнай он, по каким крутым утесам карабкается его клон и сколько гремучих змей распугал он в расселинах между камнями. Во время этих нечастых вылазок Матт чувствовал себя сильным и по-настоящему свободным.

— Можно войти? — послышался робкий голос. Матт аж подпрыгнул. Погрузившись в сладкие грезы, он не заметил, как дверь в гостиную отворилась.

— Это я... Фелисия,— дрожащим голосом произнесла женщина, как будто не была до конца уверена в том, кто она такая.

«Ну и чудеса»,— подумал Матт. Фелисия никогда не проявляла к нему ни малейшего интереса.

— Что вам нужно? — спросил он.

— Я... подумала, что нужно... зайти.

Глаза жены мистера Алакрана были полуприкрыты набрякшими веками, как будто ей очень хотелось спать. Ее окутывал едва ощутимый аромат корицы.

— Зачем?

Матт понимал, что ведет себя грубо, но разве Алакраны когда-нибудь обращались с ним иначе? Кроме того, Фелисия непрестанно раскачивалась взад-вперед, и было в этом раскачивании что-то необъяснимо отталкивающее.

— Можно... сесть?

Матт пододвинул ей кресло — похоже, сама она была не в состоянии сделать это. Хотел было помочь сесть, но она его оттолкнула.

Ну конечно же, он ведь клон! Ему не положено касаться людей. Фелисия рухнула в кресло, и с минуту они пристально смотрели друг на друга.

— Ты хо... хо... хороший музыкант,— произнесла Фелисия, запинаясь, словно признание это стоило ей неимоверного труда.

— Откуда вы знаете?

Матт не припоминал, чтобы когда-нибудь играл в ее присутствии.

— Все... так говорят. Это... весьма неожиданно. У Эль-Патрона нет... музыкального дара.

— Он любит послушать,— сказал Матт.

Ему не нравилось, когда критикуют Эль-Патрона.

— Знаю... Раньше он слушал... меня...

Матту стало неловко. Выходило, что, начав играть на пианино, он лишил Фелисию той невеликой доли внимания, какую она получала от других.

— Когда-то я была... знаменитой пианисткой и... выступала с концертами.

— Я слышал, как вы играете.

— Слышал?! — Глаза Фелисии распахнулись чуть шире.— Ах да! В музыкальной комнате. Я была гораздо лучше... пока со мной... пока у меня...

— Не случился нервный срыв,— сухо закончил за нее Матт.

Запинающаяся речь женщины действовала ему на нервы.

— Но я пришла... не поэтому. Я хотела... хотела... Матт терпеливо ждал.

— ...помочь тебе,— закончила Фелисия.

Снова наступило молчание. Матт пытался сообразить, в какого рода помощи он, по ее мнению, нуждается.

— Ты очень... огорчил Марию... Она всю ночь плакала. Матт поморщился. Какое Фелисии до этого дело?

— Она хочет... увидеться с тобой.

— Ладно,— сказал Матт.

— Но она... разве ты не понимаешь? Отец не пустит ее... сюда. Ты должен сам...

— Должен что?

— Пойти к ней,— вскричала Фелисия с таким жаром, какого Матт от нее никак не ожидал.— Пойти сейчас же!

Этот всплеск энергии, казалось, полностью истощил ее силы. Ее голова поникла, глаза закрылись.

— У тебя нет чего-нибудь... выпить? — прошептала она.

— Селия не держит алкоголя,— ответил Матт — Позвать горничную?

— Не надо,— вздохнула Фелисия, собралась с силами и встала.— Мария ждет... тебя... в больнице. Это... очень важно.

С этими словами Фелисия направилась к двери и, как привидение, окутанная слабым ароматом корицы, побрела по коридору.