— Держу пари, они нас возненавидят, — замечает Луис, но я слышу, как он смеется.

Спускаясь вниз, мы весело хохочем и перешептываемся о том, что натворили. У музыкальной комнаты Уилл широко улыбается. Начинает казаться, что его физиономия вот-вот треснет.

— Четвертая спальня рулит! — говорит он.

Как будто мы вернулись в обычную школу.

— Постарайтесь вести себя как ни в чем не бывало, — советую я. — Не будем внушать им подозрения до отбоя.

— Ох и взбесятся же они! — Луис едва не подпрыгивает. Сомневаюсь, что за всю свою серьезную, напичканную учебой жизнь он когда-нибудь делал что-то подобное. Вряд ли в прошлом гения было много Джейков.

— Еще как. Но об этом будем переживать потом.

— А я и не переживаю. — Грудь Уилла раздувается от гордости. — Оно того стоило.

Их волнение заразительно, и я широко улыбаюсь:

— Согласен.

А Джейк пусть хоть из кожи вон вылезет. Мне плевать. Не хрен было трогать вещи Луиса и Уилла. Сам напросился.

Мальчишки идут в комнату для рисования, где Эшли с Гарриет малюют новую порцию плакатов, прочесть которые соизволит только кучка новообращенных. И Луис, и Уилл с энтузиазмом бросаются на поиски всякой ерунды для новой шахматной доски. Я иду в комнату отдыха и нахожу колоду карт, а когда возвращаюсь наверх, вижу Клару, которая спит у себя на кровати. Несколько минут я смотрю на нее, поражаясь тому, насколько наполненной стала моя жизнь, а потом иду в свою спальню. Я тоже не прочь вздремнуть. Моя-то постель сухая и теплая. Дождаться не могу, когда расскажу обо всем Кларе.

Народ из седьмой спальни дрыхнет всю ночь напролет. Чуть не плача от смеха, мы с Кларой заглядываем в комнату и видим, что все четверо лежат на одеялах в обнимку с коленями, чтобы сохранить хоть какое-то тепло. Жирная задница Дэниела наполовину вывалилась из пижамных штанов.

— Найти бы сейчас цветочек и засунуть между этими толстыми полупопиями! — шепчет Клара.

Мне становится жалко обитателей седьмой спальни, но потом я вспоминаю поломанную шахматную доску, лицо Уилла и тот факт, что Джейк обозвал Клару шлюхой. Если подумать, Джо пострадал ни за что, но, оставь мы сухой его кровать, Джейк бы просто-напросто забрал ее себе. В конце концов, от этого еще никто не умирал. А Джо пусть у бога своего тепла попросит.

Мы бросаем замерзших и не укрытых и уходим навстречу ночи, которая принадлежат только нам.

На завтрак седьмая спальня приходит, едва не рыча. Взгляды мечут в нас молнии. Мы притворяемся, будто ничего не замечаем, но Уилл и Луис постоянно хихикают.

— В чем дело? — хмурится Том.

— Джейк поиздевался над нашими вещами, ну и мы отомстили, — выбалтывает Уилл раньше, чем я успеваю его заткнуть.

Его распирает от гордости. Они с Луисом смотрят на меня с обожанием и восхищением, как будто я какой-то герой. Как будто я — Джейк четвертой спальни.

— Ничего особенного, — тут же вмешивается Клара. — Последствия надолго не затянутся.

— Почему мне никто ничего не сказал? — пыхтит Том.

— Это был полный экспромт, — говорю я и иду к буфету за тостом.

Заметив меня, Джейк тоже встает. Все смотрят. Нервы звенят, но я к этому готов. Нам изначально было суждено столкнуться лбами. Видимо, время пришло. Я до сих пор на пике восторга от того, что мы сделали, но, в отличие от Луиса и Уилла, неуязвимым себя не чувствую. К тому же знаю, что последствия будут однозначно, а если кому и принимать огонь на себя, то точно мне.

— Ты, видимо, думаешь, что это охренеть как смешно, — почти не шевеля губами, бурчит Джейк, как только останавливается рядом.