|
Лучше делать вид, что мы друг друга не знаем. Народ в Эгюийоне такой недоверчивый! Остановиться вы можете в гостинице "Порт"... Эта лучше, чем другая. После ужина увидите там буквально всю деревню. А если вам удастся снять комнату, у которой окно выходит на крышу танцевального зала, вам будет виден дом судьи. - Межа, предупредите мою жену. Стемнело, и весь мир, казалось, превратился в сплошную воду. Удобное такси, в прошлом чей-то личный автомобиль, пришлось старухе по душе. Ее восхитила хрустальная вазочка для цветов и электрическая лампочка на потолке. - До чего только не додумаются! Везет же этим богачам! Болота... Огромные плоские равнины, прорезанные каналами, изредка низенькие фермы - в Вандее их называют хижинами - и горы коровьего навоза: его сушат и пускают лепешки на топливо. В душе у Мегрэ шевелилась робкая, слабая надежда. Он не смел еще себе в этом признаться. Неужели здесь, в вандейском захолустье, случай послал ему, опальному... - Совсем забыла: отлив сегодня в двадцать два пятьдесят одну. В голове не укладывается такая точность в устах старушонки! - Если он хочет избавиться от тела, он этим воспользуется. Через Ле, там, где эта речка впадает в море у порта, перекинут мост. С одиннадцати часов мой муж будет ждать на этом мосту. Если желаете с ним переговорить... - она постучала в стекло: - Высадите меня здесь. Дальше я пешком. И она растаяла во влажной мгле; зонтик ее надулся, как воздушный шар. Вскоре у гостиницы "Порт" вышел из машины и Мегрэ. - Вас подождать? - Нет. Можете возвращаться в Люсон. *** Мужчины в синих куртках - рыбаки или собиратели мидий; бутылки с белым и розовым вином на длинных лакированных столах из смолистой сосны. Дальше расположена кухня. Еще дальше - зал для танцев, им пользуются только по воскресеньям. Чувствуется, что все здесь новенькое. Белые стены, потолки из светлой ели, хрупкая игрушечная лестница. Комната опять-таки белая; железная эмалированная кровать, кретоновые занавески. - Это дом судьи виднеется? - осведомился Мегрэ у молоденькой служанки. Из слухового окна пробивался свет: наверно, на лестнице горит лампа. Комиссару предложили пройти в столовую, предназначенную для летних клиентов, но он попросился в общий зал. Ему принесли устриц, мидий, креветки, рыбу и баранину; рядом мужчины с характерным выговором толковали о вещах, связанных с морем, больше всего о мидиях, в которых Мегрэ ничего не смыслил. - За последние дни у вас были приезжие? - Уже неделю никого. Хотя позавчера, нет, третьего дня какой-то человек приезжал автобусом. Зашел к нам, предупредил, что будет обедать, но больше мы его не видели... Мегрэ шел, спотыкаясь о всякий хлам - рельсы, корзины, стальные тросы, ящики, устричные раковины. Весь берег был застроен лачугами, где сборщики мидий хранят снасти. Целая деревенька, только без жителей. Каждые две минуты - гудок. - Это на Китовой горе включают туманный горн, - объяснили комиссару. Горн - с той стороны пролива, на острове Ре. Кроме того, по небу бродили расплывчатые лучи света от маленьких маяков, терявшихся в измороси. Хлюпала вода. Волны плескали навстречу речушке, впадавшей в море; вода прибывала; скоро, по словам старухи, в 22.51, начнется отлив. Несмотря на дождь, у одной из лачуг приткнулись двое влюбленных: они стояли неподвижно и молча целовались. Комиссар разыскал мост, нескончаемый деревянный мост, такой узкий, что по нему с трудом прошла бы машина. |
