Он положил трубку как раз в тот момент, когда Дрю вошла в комнату.

— Это была Анна.

— Да, я слышала.

Она закрыла дверь. А потом оказалась рядом с ним.

— В последний раз, когда я была близка с мужчиной, это было для меня унизительным. Может быть, я хочу, чтобы ты вернул мне то, что тот, другой, у меня отнял.

И, так как он по-прежнему сидел скрестив ноги на кровати, она скользнула к нему на колени и обняла за шею.

— Ты ведь не возражаешь?

— Естественно, нет. — Он провел рукой по ее спине. — Но только учти: ты рискуешь получить больше, чем хотела.

— Ну что ж, давай рискнем, — тихо сказала она и поцеловала его.

Они не заметили, как село солнце, а теперь уже близился рассвет. Вот-вот должен был хлынуть дождь.

— Шторм приближается. У тебя в машине окна закрыты? Зачем он говорит о каких-то окнах? Она лежала, уставившись в потолок.

— Надо ехать, пока не начался дождь.

— Нет, нет и еще раз нет. — Он крепко ее обнял. — Ты останешься, и мы будем вместе слушать шум дождя и опять заниматься любовью.

— Как, опять?

— А почему бы и нет? Ты знала, что у тебя есть такая маленькая ямочка на пояснице?

— Дождь уже пошел, — сказала она тихо.

Он поднес ее руки к губам и сказал:

— Мы будем его слушать.

Дождь все еще продолжался, когда она наконец встала. Тихий, однообразный шум дождя превратил комнату в уютное гнездышко, из которого не хотелось вылезать.

— Останься на ночь. Я даже обещаю встать пораньше и купить что-нибудь вкусненькое на завтрак.

— Не могу, у меня здесь нет никакой одежды.

Он вроде бы согласился с этим доводом, но все-таки сказал:

— Завтра мы пойдем куда-нибудь поужинать, а потом вернемся сюда, ко мне. А если хочешь, поедем к тебе. Мне все равно, где мы с тобой будем вместе. Я наконец запланировал настоящее свидание, а не так, как у нас обычно это бывает.

— Но это ведь тоже не было свиданием. — Она выскользнула из его объятий и начала надевать блузку. — Это был восхитительный секс.

— Прости, но мы вместе ели и пили, разговаривали обо всем на свете, а потом уже занялись любовью. А это, по моим понятиям, и есть настоящее свидание.

Она почувствовала, что ее губы раздвигаются в улыбке.

— Ты опять переиграл меня. Я вернусь около восьми вечера.

— Прекрасно. Так ты хочешь, чтобы я вставил в рамку акварель, которую ты выбрала?

Ее лицо расплылось в улыбке.

— Так она моя?

— Я готов поменять ее на другую картину.

Она надела туфли.

— Ты уже написал два моих портрета.

— Когда я умру, эту серию назовут «Период Друсиллы».

— Если ты этого хочешь в качестве вознаграждения, я согласна позировать тебе.

— В воскресенье.

— Хорошо. Что мне надеть?

— Ты будешь с ног до головы усыпана розовыми лепестками.

— Сет, мне очень нравятся твои работы, но обнаженной ты меня рисовать не будешь.

— Я же хочу писать тебя обнаженной не для того, чтобы потом затащить в постель — ты ведь там уже побывала. И вообще, запомни, что я не использую искусство в подобных целях. Ты у меня так и стояла перед глазами в этих розовых лепестках в первый же раз, как я тебя встретил. Когда мы закончим картину, ты сама решишь, что мы будем делать с ней дальше.

Лепестки роз. Она в раздумье склонила голову набок.

— Я закажу побольше.