Доктор Уолсингем, возвращаясь после утренней прогулки верхом к Островному мосту, застал этого искусника, вооружившегося канатами и большими баграми, на противоположном берегу за работой. Доктор — человек пытливого ума — никогда раньше не видел подобной процедуры и поэтому после недолгого размышления крикнул:

— Эй, любезный друг, что это вы там ловите?

— Управляющего имением, — ответствовал Айзек Уолтон.

— Управляющего имением? — не веря своим ушам, переспросил священник.

Мрачный удильщик не отозвался.

— Этот джентльмен здесь утонул? — не отступался доктор Уолсингем.

Человек на том берегу ограничился взглядом и кивком.

— Будьте любезны, а как его имя?

— Старый Наттер с Мельниц, — последовал ответ.

Священник издал горестное восклицание и уставился на равнодушного удильщика, который все время не вынимал изо рта трубки, почему и не был расположен к беседе. Доктору о многом еще хотелось спросить, но он воздержался, поскольку деревня была в двух шагах. При повороте на мост ему встретился Тул, который, прислонясь к его лошади, поведал всю печальную историю целиком.

Глава LII

О СТОПКЕ ГИНЕЙ И О ПИСТОЛЕТНОМ ВЫСТРЕЛЕ

Дейнджерфилд отправился в то утро на реку с удочкой и сетью, прихватив Айронза, своего рыболовного fidus Achates[44]{128}. Погода стояла подходящая, пасмурная, но Айронз был еще более неразговорчив, чем обычно, а язвительный рыбак не спускал глаз с потока и, казалось, пребывал в непостижимо благодушном настроении. Раз или два его очки разворачивались в сторону Айронза с циничным посверкиванием, словно Дейнджерфилд готовился отпустить одно из своих едких замечаний; но, оставив шутку (в чем бы она ни заключалась) при себе, он резко отворачивался и вновь сосредоточивал внимание на водяной ряби, мухе и скромных серых форельках.

Наконец Дейнджерфилд, с той же веселостью во взгляде, бросил через плечо:

— Вы помните Чарлза Арчера?

Айронза этот вопрос, казалось, ошеломил; клерк побледнел, опустил глаза и принялся молча рыться в куче снастей.

— Эй, Айронз! — настоятельно окликнул Дейнджерфилд, не давая ему увильнуть от ответа.

— Помню, — угрюмо отозвался Айронз, — хорошо помню, но лучше бы не помнил, и говорить о нем мне неохота — это все.

— Ладно, но Чарлз Арчер здесь , мы ведь его видели — не так ли? — и он, как и прежде, сущий дьявол, — сказал Дейнджерфилд и, не скрывая удовольствия, захихикал; он искоса рассматривал Айронза через очки и, судя по всему, упивался его замешательством. — А он видел вас  — так он говорит — и догадывается, что вы  видели его . А?

Дейнджерфилд захихикал еще более подчеркнуто; дразня собеседника обычными своими темными шуточками, он с веселым оскалом наблюдал, как тот мрачнеет и меняется в лице.

— Хорошо; допустим, я его видел , — произнес Айронз и угрюмо воззрился на Дейнджерфилда, смело отражая его насмешливый взгляд, — а если и он  видел меня,  то пусть; делить нам нечего, беседовать, похоже, не придется, копаться в прошлом мы не собираемся, а раз так, то кому какое дело? Вот что я об этом думаю.

— Вы правы, Айронз, совершенно правы; вы, я и Стерк — я говорю о докторе — парни не из пугливых, но Чарлза Арчера при всем том побаиваемся — так ведь?

— Побаиваемся ли, нет ли, но разговаривать с ним  или о нем  у меня нисколько нет охоты, — мрачно ответил клерк, темнея как туча.

— У меня тоже, но он здесь, вы же знаете, и он малый отчаянный — так что же тут поделаешь? — от души забавлялся Дейнджерфилд.