Глава LI

КАК ЧАЙ, ТРУБКА И ТАБАКЕРКА НАТТЕРА ДОЖИДАЛИСЬ ЕГО В МАЛОЙ ГОСТИНОЙ МЕЛЬНИЦ И КАК ПРОШЛА ТА НОЧЬ В ДОМЕ У КЛАДБИЩА

Жен двух злейших врагов, каких только можно было отыскать в Чейплизоде и окрестностях, — миссис Наттер и миссис Стерк — противопоставила друг другу сама природа; они избегали встреч, и каждая смотрела на соперницу в настороженном замешательстве, испытывая ужас, поскольку полагала, что видит жену худшего из живущих на земле негодяев. В ту ночь, однако, обеих дам мучили одинаковые страхи и горести.

На Мельницы и реку спустилась тьма; она была еще гуще в тени пышных деревьев, окружавших старый серый дом, где лежала в болезни злосчастная миссис Наттер. Могги внесла в маленький кабинет Наттера позвякивающий чайный поднос, зажгла свечи, положила на тарелку серебряные щипцы для снятия нагара; ей послышался звук шагов Наттера, и она поспешила на кухню, вскоре вернулась в кабинет с поющим чайником, а потом умчалась вновь — за блюдом, прикрытым фарфоровой крышкой, на котором лежали тоненькие, намазанные маслом тосты — такие любили наши предки.

Могги прислушалась и поняла, что ошиблась: это были шаги вдовы Макан; каждый вторник и пятницу она приносила с реки десять ведер воды и наполняла большую бочку в заднем дворе; за это ей полагался шиллинг в неделю и «чашка чаю с девушками на кухне».

Огарком свечи Могги разожгла камин, потому что ночь была довольно холодная, придвинула к огню круглый столик, приготовила трубку и табакерку хозяина, прислушалась и начала удивляться, почему он не идет.

Она вышла на морозный тихий воздух, встала на крыльце и снова прислушалась. Вскоре она уловила шаги вдовы Макан, которая возвращалась из сада, неся на голове последнее ведро воды; заметив Могги, вдова остановилась и опустила ведро на угол неуклюжей низенькой балюстрады у крыльца. Могги поделилась своим беспокойством и с еще большей тревогой узнала от миссис Макан, что «хозяина, Господи его благослови, в саду нет».

Вдова видела Наттера на берегу реки, когда спускалась за водой. Он стоял не шелохнувшись, на вдову не обращал внимания и смотрел вниз, на воду. Возвращаясь туда в третий или четвертый раз, вдова его не обнаружила.

— В саду смотреть без толку, — торжественно заверила миссис Макан, но все же по распоряжению Могги вернулась в сад и стала звать мистера Наттера — сначала почтительно и робко, а потом все громче и громче, ободренная тишиной и охваченная непривычным волнением; наконец она убедилась окончательно, что мистер Наттер не скрывается ни в саду, ни среди фруктовых деревьев, ни где-нибудь еще поблизости от дома. Когда миссис Макан смолкла, тишина устрашила ее, тень деревьев сгустилась вокруг в сверхъестественную тьму, а река внизу, в конце тропинки, неясно бормотала, казалось, какую-то страшную историю. Все время оглядываясь (сама не зная почему), миссис Макан поспешно заперла садовую калитку и с непривычной скоростью припустила вверх по сумрачной тропе к двери холла; там она рассказала все Могги и попросила разрешения внести ведро через холл.

Они вошли, Могги закрыла дверь и повернула в замке ключ. Испуг и возбуждение обеих женщин объяснялись, возможно, и тем, что они знали, в каком состоянии лежит наверху их бедная хозяйка. За ней присматривала Бетти; побывал Тул и, как я полагаю, дал больной опиум, поскольку она, раскрасневшись и посапывая, погрузилась в сон — путающую имитацию покоя. Однако прежде у нее были два припадка, а в промежутке она бессвязно бормотала и вскрикивала. Но, быть может, Могги и миссис Макан были напуганы не болезнью хозяйки, а визитом Мэри Мэтчуелл, оставившей столь ужасное свидетельство своего губительного могущества.