— Кто вы такой и почему осмелились захлопнуть у меня перед носом дверь моего собственного дома? — спросила ведьма.

— Мое имя — Тул, мадам, — с высокомерным взглядом и поклоном отвечал маленький доктор, — и я имею честь оказывать хозяевам этого дома профессиональные услуги.

— А! Деревенский адвокат, — воскликнула предсказательница, забыв, очевидно, вопросить карты или планеты. — Что ж, сэр, вам лучше посторониться, потому что я вдова Наттер и это мой дом, и, чтоб мне провалиться, так или иначе я туда войду.

— Вы поступите благоразумно, мадам, если воздержитесь от вторжения в частное жилище, тем более от проникновения со взломом, а дверным молотком можете колотить сколько угодно — никто вам не отопрет, — парировал Тул. — А относительно вашего утверждения, что вы являетесь вдовой Наттер, мэм, то есть вдовой покойного несчастного Чарлза Наттера, которого недавно нашли утонувшим, то хотел бы я знать, как вы это  докажете.

— С вашего позволения, мадам, постойте, — вмешался мертвенно-бледный широколицый спутник Мэри Мэтчуелл. — Мы находимся здесь, сэр, чтобы заявить претензии на это имение со всем, что к нему относится, равно и на денежные суммы, домашнюю обстановку и другое движимое имущество, принадлежавшее покойному Чарлзу Наттеру, а поскольку в доступе нам отказано, то мы собираемся, как того требует судебная процедура, вручить надлежащее уведомление — в вашем присутствии, поскольку вы являетесь, согласно вашему утверждению, адвокатом Сары Харти, именующей себя Наттер…

— Я этого не утверждал, — прервал его Тул и слегка вскинул подбородок.

На широким лице незнакомца появилась хитрая усмешка.

— Что ж, по этому поводу у нас имеются некоторые соображения, сэр. Но, если разрешите, мы постучим в парадную дверь.

— Вот что я вам скажу, сэр, — начал Тул. Он не склонен был полагаться на мудрость женского гарнизона и опасался, что при первом же внушительном стуке служанки распахнут дверь и отвратительная парочка оккупирует жилище бедной миссис Наттер. — Вручайте уведомление — я не возражаю. Вот в окно выглядывает служанка… только не шумите, миссис Наттер страдает расстройством здоровья и ипохондрией и не выносит шума, но вручить уведомление я вам позволяю, поскольку ваши претензии нам смешны. Послушай, Могги, приоткрой чуть-чуть окно и возьми бумагу, которую тебе даст джентльмен. Ну давайте,  сэр… на конце трости, будьте любезны… очень хорошо.

— Годится, бумаги у нее. Благодарю вас, мисс, — с ухмылкой произнес законник. — Теперь, мэм, нам лучше всего отправиться в суд по привилегиям.

Мэри Мэтчуелл одарила одной из своих бледных злобных улыбок стоявшую у окна с бумагами в руках Могги; та не двигалась, пораженная ужасом.

— Не важно, — пробормотала себе под нос Мэри Мэтчуелл; она живо вскочила в экипаж и, поправляя свое черное одеяние, вновь уставилась с безобразной улыбкой на окно Мельниц.

— В суд по привилегиям, — приказал адвокат кучеру.

— В этом доме я сегодня же заночую, — исступленно пробормотала Мэри Мэтчуелл, оглядываясь с той же особенной улыбкой, пока экипаж уносился прочь. Потом она откинулась назад; с бледных уст ее не сходила высокомерная усмешка, через глубоко запавшие глаза на изможденном лице устало и угрюмо глядела не ведающая покоя душа.

Когда Тул удостоверился, что экипаж благополучно укатил, то он — можете не сомневаться — без промедления вернулся в дом и впился глазами в бумаги, которые удивили его несказанно.

Глава LXXIV

ДОКТОР ТУЛ, ОБУВ САПОГИ, ПОСЕЩАЕТ МИСТЕРА ГЭМБЛА И ЗАСТАЕТ У НЕГО В КАБИНЕТЕ ВЕСЬМА УРОДЛИВОГО НА ВИД КЛИЕНТА, А В ПУСТОЙ КОМНАТЕ МЕЛЬКАЕТ КАКАЯ-ТО ТЕНЬ

— Да тут какой-то адский заговор! — пробормотал Тул.