«Колдовство», — со страхом подумал он. Но ему ничего не оставалось, как продолжать делать свое дело. Он должен был противопоставить власть церкви власти колдовства и злых сил!

Взявшись за крест, он принялся неистово молиться.

С более близкого расстояния куча камней напоминала огромный четырехугольник.

Раньше никто даже не пытался рассмотреть это каменное сооружение!

Впрочем, он помнил рассказы о многих жителях этой деревни, бесследно исчезнувших здесь, об игравших детях, не говоря уже о кладоискателях…

Он не знал, почему именно эта часть плато считалась самой опасной. Может быть, люди полагали, что здесь опасно ходить из-за множества расселин и ям? Или же эти слухи были просто-напросто старинными предрассудками? Поверьями, согласно которым здесь обитало какое-то мстительное существо? Но об этом все давно забыли, остался только страх перед самим местом.

Нет, что за чушь, конечно же, это Безумный Йолин удрал из сумасшедшего дома и теперь скрывается здесь. Никаких демонов не существует. Все это предрассудки, из-за которых не следует терять веру и здравый смысл.

— Осторожно, — сказал Хейке. — Я пойду первым! Мы попытаемся найти тот вход, из которого кричал Терье.

И тут священник снова услышал жалобные голоса. Но они не были похожи на потусторонние голоса. Они доносились из каменных руин, и ему казалось, что от этих голосов содрогаются камни.

Теперь рыдали и причитали реальные голоса, взывали о помощи и милосердии, жаловались на свои муки и свой смертельный страх. Священник почувствовал неодолимое желание помочь этим несчастным.

Но не успел он собраться с мыслями, как Хейке внезапно остановился. Из расселины что-то взирало на них. Что-то выжидало, чтобы Хейке шагнул вперед — и тогда чудовище смогло бы утащить его вниз за ногу.

Священник никогда не видел ничего более отвратительного.

Звериный лик под копной волос, напоминавших перегнившую солому. Пара отливающих красным глаз, злобное лицо с неровными, сточенными зубами, косматая, грязная шерсть… Мерзкая рука лежала наготове на краю каменного блока: огромная, грязная, волосатая, с толстыми ногтями. Не было никакого сомнения в том, что существо это имело огромные размеры, но у священника даже не мелькнуло мысли о том, что это мог быть тролль. Это был человек — или тот, кто когда-то был человеком.

Прошла секунда. Взяв мандрагору, Хейке повернул ее к чудовищу, которое тут же плюнуло в его сторону.

— Сударь, — прошептал за спиной Хейке священник. — Это, должно быть, сумасшедший!

— Нет, — ответил Хейке, продолжая произносить свои странные заклинания. — Нет, думаю, я знаю, кто это: это «первый Йолин».

«Крепость первого Йолина». «Сокровища были спрятаны в первой крепости Йолина». «Вся эта жуть исчезла во времена обвала в 1256 году».

Жуть? Костры Эльдафьорда?

Казалось, Хейке читал мысли священника: человеческие жертвоприношения, сожжение на костре, и все это во славу той самой жуткой персоны.

Чудовище было парализовано мандрагорой. Но это не могло продолжаться долго, обоим было это ясно.

— Как вы узнали об этом? — прошептал священник, заледенев от страха. — Мне стало все ясно теперь, когда мы подошли совсем близко.

— Но в 1200-х годах в Норвегии уже не приносили в жертву людей!

— У меня такое предчувствие, что мы стоим перед чем-то неведомым, — сквозь зубы проговорил Хейке. — Но у меня нет времени…

Священник понял его. Обратив крест в сторону чудовища, священник принялся читать молитвы об изгнании демонов.