— Какая ты красивая сегодня!

— Ждала тебя.

Мне совсем расхотелось говорить про Ленку Власову. Момент был уж очень неподходящим. Решила поделиться другой проблемой:

— Представляешь, у Дениса завелась какая-то наглая девица. Из современных. Даже приблизительно не могу представить, что у них за отношения.

— Уже нет никаких отношений. Значит, Денис и это обсуждает с Давидом.

Что ж, понятно — у того больше опыта!

— Давид, у тебя была девочка в школе?

— Была. Я ее в шахматы играть учил…

— А дальше что было?

— Да практически все.

— А теоретически?

— Летом перед выпускным классом мы ездили в Москву. Она заболела и не поехала Так все и осталось теоретически.

— Ах ты ловелас! — Мы расхохотались.

— Счастливое было время — лето перед выпускным классом, — задумчиво проговорила я. — У отца были гастроли в Питере, он взял меня с собой. Мне так понравился город.

— Чем занимался твой отец?

— Музыкой. Дирижировал оркестром.

Я живо представила то лето: отца, его музыку, благоухание лип в Летнем саду, пыльные кварталы Петроградской…

— Не отвлекайся! — Давид медленно расстегивал пуговицы на розовом пеньюаре, целуя шею, грудь, колени.

«Таблетки!» — промелькнуло у меня в голове.

Но было уже поздно.

Глава 13

Я критически оглядела вчерашний ужин: мясо слегка потемнело, румяный яблочный пирог был черствым даже на вид, зато баклажаны по-прежнему испускали чудесный пряный аромат.

— Ты много потерял, отказавшись от ужина! Ранним утром мы сидели в столовой. Была суббота, но Давид спешил, как всегда. На этот раз в какую-то лабораторию в Красногорске.

— Ничего я не потерял.

Он посмотрел на меня долгим взглядом, благодарно и нежно. Я заметила: Давид бывает очень нежным, но как будто стесняется этого. А если и выражает свои чувства, то косвенно, завуалированно. Может, тут тоже какая-то тайна.

— Что ты так смотришь?

— Тебе это идет. — Он имел в виду пеньюар, но не нашел подходящего слова.

— У меня такое ощущение, будто ты чего-то недоговариваешь.

Он помолчал.

— Мысль изреченная есть ложь — слышала такое?

— Это какая-то восточная мудрость?

— Тютчев.

Значит, не тайна — жизненная философия.

Давид съел мясо, выпил чашку обжигающего чая с пирогом и ушел, обещав вернуться не Раньше десяти вечера. Послонявшись по квартире, я поняла, что делать совершенно нечего. Сыновья еще не вставали, усаживаться за статью субботним утром не хотелось. Я свернулась в качалке и задремала.

Мне снился Давид. Мы шли держась за руки, сначала по широкой улице, ведущей от нашего дома к Таганке, потом по какой-то незнакомой набережной, наконец, свернули в мрачный, грязный двор-колодец. Мне стало жутко — я вцепилась в Давида, но вдруг кто-то с силой начал трясти меня за плечо, и я разжала пальцы. Давид исчез. Я вскрикнула и открыла глаза. Надо мной стоял Денис с телефонной трубкой.

— Тебя не добудишься, трясу-трясу. Иза звонит.

Как я и ожидала, наша квартира понравилась Ленке. Вчера она смотрела ее одна, утром пришла с мужем и попросила как можно скорее решить вопрос.

— А что нужно сделать?

— Ну, вещи свои забери. Что не нужно — на антресоли. Можешь сейчас приехать? Я бы помогла.

Я поблагодарила Изу и стала собираться. Для начала объяснила ситуацию Денису.

— Вообще, мать, занимаешься ерундой, —отреагировал сын.