— О да, тут уж я постарался.

— Значит, он может пребывать в добром здравии и благодарить вас, Ведь, как ни крути, он обрел состояние!

Дядя Джил снова развернулся и направился в библиотеку. Остальные двое последовали за ним. И снова, пересекая смежные комнаты, он бросал реплики из-за плеча.

— Вопрос, конечно, состоит в том, признает ли Дэйв или сможет ли признать, — что он вступил во владение сокровищем своего дедушки. Золото было незаконно вывезено с территории британских владений и не было продекларировано перед соответствующими властями. И в настоящее время британские власти может ждать нелегкая работа по доказательству, что золото, потонувшее на Амброджианских рифах, стало золотым сейфом в кабинете коммодора Хобарта. С юридической точки зрения — это серьезная головная боль, которая, к счастью, не угрожает ни полиции, ни моему офису.

Жестокий преступник, зная о слабом сердце Дэйва, решил, что удар дубинкой убьет его. Не стоит удивляться отсутствию отпечатков пальцев на дубинке; кто-то прибегнул к несложным предосторожностям, надев перчатки. И теперь наша работа — если уж мы признали невиновность Дэйва — состоит в том, чтобы не позволить тому же убийце повторить свою попытку. Мотив всех этих преступлений…

Войдя в библиотеку, дядя Джил сделал паузу, чтобы взять сигару, оставленную в пепельнице на столе. Затем он направился к дверям в малую гостиную, которые Катон, уходя, прикрыл за собой. Джилберт Бетьюн взялся за дверную ручку, и в этот момент Джефф заговорил.

— Да, мотив! — сказал он. — Кто-то убил Серену и попытался убить Дэйва. Но каков мог быть мотив? Убийство Дэйва и Серены принесло бы пользу лишь мне — а я уж явно невиновен — или тихому священнослужителю из Бостона, который вполне обеспечен. То есть определить мотив невозможно, да?

— Давайте признаем, что это вряд ли удастся. И, тем не менее, если мы внимательно исследуем все доказательства, то сможем найти следы некоего мотива, иного, чем финансовая выгода.

— Дядя Джил, есть один важный вопрос, которого вы старательно избегаете! Как, по вашему мнению, — была ли Серена убита тайным любовником, который, как думают Дэйв и Пенни, у нее имелся?

— По моему мнению, он у нее был.

— Значит, вы не исключаете личный мотив? Или Серена устала от любовника, или он устал от Серены — так или иначе, он решил избавиться от нее? Но в таком случае, зачем надо было покушаться на Дэйва?

Дядя Джил досадливо щелкнул языком.

— Я бы не стал предполагать каких-то личных мотивов, которые ты имеешь в виду. Некий человек, с которым все мы встречались, явно хочет заполучить то, что может перейти к нему в руки только после двух смертей. Понимаешь ли, Джефф…

Раздалась короткая трель дверного звонка, а вслед за ней длинная, отчего, казалось, переполошился весь дом. Джилберт Бетьюн, который уже собрался открыть дверь в малую гостиную, отвлекся от мыслей, которые только что занимали его.

— У этого звонка, — сказал он, — очень пронзительный звук. Интересно, как он работает?

Из холла за спиной ему ответил Дэйв Хобарт. Были слышны его шаги, когда он спускался по главной лестнице. Дэйв, полностью одетый, все еще с легкой бледностью на лице, но уже вернувший себе привычную бодрость, подошел к дяде Джилу, Джеффу и лейтенанту Минночу, когда те пересекали холл, в котором горели все лампы.

— Этот звонок, — ответил Дэйв, — работает от трех обыкновенных сухих батарей, которые Катон меняет по мере необходимости. — Он показал на преданного слугу, который шел к входным дверям. — Остановись, благородный римлянин! Я сам встречу гостя.