Эс. Эс. Эйч.

    Для людей этот газ безвреден.

    Малыш помог нам с Анжелой спуститься на пол из пролома, но сразу выскочил наружу, жалобно пища. Потолок залы оказался высоким для нас. Пленнице негде было встать на задние лапы. Впрочем, она уже и не могла этого сделать.

    Я прошла вглубь и встала перед ней. Понять было нетрудно. Ития умирала. Она дышала адской смесью уже несколько лет. Даже могучий организм нукты, выдерживающий такое, что из порождений Земли могут снести разве что некоторые бактерии, сдавался. Ития, сестра Шайи, последняя, самая совершенная модификация прекраснейшего из орудий убийства. Я так и не узнала, в чем же заключалось усовершенствование.

    Я подошла ближе. Опустила веки.

    Ментальный образ.

    Я видела ее снова, но иначе. Глаза воспринимали Итию как странное сооружение из выгнутых листов черной брони и широких торчащих лезвий, неуклюже сваленное под стеной.

    Я видела человека. Девочку. Страшно истощенную. Четырнадцатилетняя, она выглядела на двенадцать, но ее груди оказались большими и мягкими, как у рожавшей. У нее были длинные ресницы и шея лебеди. Точеный носик и брови, словно нарисованные местером Санди. На сером от мук лице читалась неизлечимая болезнь.

    Она подняла страдальческие глаза. Бездонные и совершенно черные, как небытие.

    Я отразилась в них.

    В женщине, которая склонялась над Итией, было около восьми метров в высоту и двадцать - от носа до кончика хвоста. Мощную, иззелена-черную броню во многих местах пятнали светлые полосы, следы стянувшихся рассечений. Особенно много - на голове. Странно звучит, но я узнавала себя.

    Девочка потянулась ко мне. Я положила ей руку на лоб.

    -  Янина, - окликнула Анжела. Я открыла глаза и вздрогнула. Все-таки человеку привычнее общаться с человеком, несмотря ни на что. Маленькая нуктовая девушка слишком большая для меня. - Янина, нужно ее вытащить отсюда немедленно. Она выживет.

    Разумные расы охотно делятся своими достижениями в «гуманитарных» науках. Еще охотнее демонстрируют искусство. Но все, что касается или каким-то образом может касаться, или коснется в будущем их техники, - держится в строжайшей тайне. Даже теоретическая физика. Никто не знает, как движутся гипертехнологичные корабли хуманов. Никто не знает, как работают компьютеры анкайи, которые по нашей логике даже существовать не могут. Люди сумели уничтожить флот ррит, но повторить экологичность и маневренность их кораблей не смогли. Вселенная очень сложна. Наука инвариантна только на низшей стадии. Когда она выходит за определенную грань, то становится разной.

    -  Это компьютер анкайи, - сказал Дитрих, глядя на причудливую, похожую на творение абстракциониста, скульптуру. - Кажется, рабочий.

    Игорь осторожно дотронулся до неподвижного смоляного щупальца.

    -  Выключенный, - уточнил он. - Они должны чуть-чуть бить статическим электричеством.

    -  Откуда ты знаешь?

    -  Статью читал, - пожал плечами Игорь. - Зачем он им?

    -  На Фронтире были анкайи, - сказала я. - Я видела.

    -  А Таинриэ - анкайская планета, - со вздохом сказал Дитрих. - И что? Я даже предположить не могу, какая связь между анкайи и нашими… социально альтернативными. Анкайи, с ними не договориться. Они слишком чужие. Они не мыслят и не планируют так, как мы.

    Двое пленных, техник и уборщица, не могли помочь в поиске решения. Они вообще почти ничего не знали. Сказали только, что рыжий Пауль постоянно возился с устройством и, кажется, не вслепую, а с умением.