-  А где Малыш? - спросила Нару, вынимая очередной поднос.

    -  Гуляет с Ли-Лен.

    -  Позови его. Пусть ведет ее домой. Уже обедать пора.

    -  Ну, уж нет, - заявил бесшумно возникший на пороге Дит. - Малыша она, значит, послушается, а родители что, ничего не значат? Яна, молчи, я ее позову.

    Я улыбнулась и кивнула.

    Он ушел, а я вспомнила, как мы приехали обратно в питомник из города, зарегистрировав брак.

    -  Ну вот, - почти жалобно сказал Дитрих. - Вот и меня постигла эта участь.

    -  Какая?

    -  Стать одним из мужей прайда.

    Я засмеялась. Он взял меня на руки и понес. Малыш настороженно шмыгал кругом. Он ждал, когда маленький мужчина устанет. Маленькие мужчины быстро устают. И тогда Малыш понесет свою хорошую. Конечно, жаль, что у хорошей всего одно яичко, но зато это самочка…

    -  Малыш! - возопила я.

    -  Что? - удивился Дитрих. И тут же понял. По фону.

    Малыш так и не дождался своей очереди.

    …галерея открылась. Я перелистала несколько страниц с уже известными мне работами, а потом пошли новые. Я щелкнула по первой на странице картинке и открыла ее на весь экран.

    И у меня занялся дух.

    Сказать, что я была потрясена, значит не сказать ничего.

    Местер Санди все-таки написал эту картину. Все-таки успел. По памяти. И даже успел отправить ее с Фронтира своему агенту до того, как ррит взяли город…

    Здесь были какие-то аллюзии. Определенно. Я их чувствовала, смутно сознавала, но не могла вспомнить картин, на которые намекал Санди. Я не искусствовед, и вообще знаток небольшой. Даже подумалось, что надо бы прочитать какую-нибудь статью специалиста. Почти мучительное чувство ускользающей отгадки.

    Чуть изменились пропорции. Наши тела стали стройнее, более вытянутыми. Я стояла прямо, разведя руки в стороны и согнув в локтях. Одна ладонь смотрела вниз, другая - вверх. Аджи, приподнявшийся на задние лапы, изгибался за моей спиной в позе выжидания, с грацией, на которую не способен даже нукта. Под нами светился узкий серп месяца, выгнутой стороной к ногам. Мои волосы, ставшие слишком длинными не только для экстрим-оператора, но даже для живой женщины, струились по телу, опускаясь ниже колен. Несколько прядей отводил в сторону ветер.

    На мне была парадная форма без знаков отличия. И без берета. Наглухо застегнутый белый костюм. И местер Санди очень похоже нарисовал мое лицо. Оно тоже казалось наглухо застегнутым. Но я смотрела, смотрела сама на себя, точно из зеркала. Мой собственный взгляд. Обычный.

    А за нами раскинулось звездное небо. И каждая звезда - глаз, внимательный и недобрый.

    Композиция была идеально уравновешена. Но небо дышало опасностью.

    Мы не стали «девушкой и смертью», как я почему-то думала.

    Картина называлась «Страж».

    Местер Санди рисовал не меня и даже не экстрим-оператора. Здесь я неважна. И Аджи неважен. Никто не знает, что это мы, и не вспомнит о нас. Мы ничего не значим.

    Но все равно величайшая честь - вот так остаться. Навечно. Потому что должен быть не только Победитель, но и Страж.

    -  Лили Марлен Вольф! - заорал Дитрих на весь питомник.