Обо всем этом Тимофей Игнатьевич кое-как, с пятого на десятое, узнал в кабинете, который Бартер завел себе на самой верхней полке, за большими картонными папками.

А сам он поведал про челобитную и про необходимость найти жениха для своей хозяйки. Сообщил, что подлеца, бросившего ее с прибылью, зовут Николаем. И полюбопытствовал, нет ли здесь такого.

— А по фамилии? — спросил Бартер. — Что нам имена? Нам, офисным, фамилия нужна и должность!

Тимофей Игнатьевич призадумался. Фамилии и должности он не знал, поскольку челобитная была на древний лад, и все, в ней поминаемые, назывались рабами Божьими. Но он чувствовал, что это звание — не для «фирмы» или «офиса».

— Ну, может, Ипатьева говорила, где он работает? — офисный, сжалившись, стал помогать вопросами. — На какой машине ездит? Кто у него начальник?

— Нет. Раб Божий — и все тут… — Тимофей Игнатьевич пригорюнился. —

Раньше, видать, и этого за глаза хватало.

Офисный вздохнул.

— Раньше… — пробормотал он. — Раньше вон до свадьбы девка на жениха и поглядеть боялась. Дикое было время, дикое, дикое!

— Ты чего визжишь, Бартерка? — удивился Тимофей Игнатьевич. — Люди услышат.

Офисный пришлепнул себе рот ладошкой.

К счастью, внизу этого взвизга не слышали.

Обе девицы, Настя Ипатьева и пока безымянная Агабазян, сидели за компьютерами, друг на дружку не глядя. Мужчины, которых они привели с собой, посмеялись над их испугом. Если верить секьюрити Никитину, то звук, который они приняли за чих, мог исходить и из недр компьютера, и даже из включенного радио. А что показалось, будто из сумки, — так это женская логика. Ему позволили заглянуть в эту самую сумку — и ничего подозрительного он там не нашел.

Какое-то время потрудившись, они друг к дружке повернулись и стали вопросы задавать. Тимофей Игнатьевич ничего не понял, а вот Бартер догадался — девицы искали большую квадратную печать, думали, ее забрал кто-то из старших, а она лежала почему-то на подоконнике.

— Погоди, дед, — сказал он гостю. — Проскочу, сброшу на пол, а то важные бумаги без печати останутся. Там же мой договор уже подписанный лежит!

Если его сегодня не отправят, президент с меня шкурку спустит!

Так он и сделал.

Агабазян, пришлепнув печатью несколько бумаг, по соображениям Тммофей Игнатьевича — штук тридцать, разложила их по конвертам и куда-то понесла.

Настя же взялась за телефонную трубку.

— Красновского можно? — спросила она, и в голосе было чутко уловленное домовым волнение. — Нет? А когда будет? Ничего не передавайте, я ему сама позвоню…

Так Тимофей Игнатьевич узнал нужную фамилию — «Красновский». И тут же спросил взобравшегося в кабинет Бартера, кто это такой.

— Красновский — это дистрибьютор, — объяснил Бартер. — Мы его знаем, он раньше сюда часто приходил.

— А где бы его сыскать?

— Где угодно. У дистрибьюторов может даже не быть своего офиса, — с некоторым презрением объяснил Бартер. — Он может с квартиры работать.

— Это как?

— Ну, комп у него дома, факс, выделенка. Офис ему и не нужен — подчиненных нет, никого он у себя не принимает.

— А как бы эту квартиру сыскать?

Офисный задумался.