— И на сей раз все по старинке сделаю! — пообещал он. — Меня бабка Бахтеяровна вот научит — я наговоренный пряник принесу, или кладбищенской землицы, или еще иголки под порог втыкают. Женится этот Николай на моей хозяйке, вот увидишь!

— А ты деловой, — одобрил офисный. — Но пока своими глазами не увижу, как все это по старинке делается, — не поверю!

— Ну, гляди.

Они устроились в призаборных кустах и стали следить за крыльцом. Увидели, как вернулся из ночного загула большой рыжий кот и стал орать, требуя завтрака.

— Рыжий — это плохо, — проворчал Тимофей Игнатьевич. — По старинке и по правилам, кота заводят мастью в хозяина, а кошечку — мастью в хозяйку.

Это что же, выходит, у нас жених — рыжий?!

— Так он, может, с родителями живет. У него папаня рыжий, а ты уже и расстроился, дед.

Дверь приоткрылась, кота впустили.

— Время раннее, а уже не спят, — заметил Тимофей Игнатьевич. — По старинке живут, это я одобряю! Почтенные хозяева!

— Ты, дед, вокруг погляди. Мы леший знает куда забрались. Тут до автобусной остановки, наверно, полчаса шагать. Вот и встают рано, чтобы не опоздать на работу. А то еще причина есть — садик. У нас в офисе некоторые женщины детей имеют, так в хороший садик через весь город приходится возить. Вот и встают ни свет ни заря, — объяснил офисный.

Тимофей Игнатьевич почесал в затылке. Как-то так вышло, что хозяева, от которых он позорно сбежал, с детьми хлопот не знали — и садик был возле дома, и школа.

— А у нас в десять утра всем положено быть на рабочих местах, — вдруг объявил офисный. — Так что ты, дед, запоминай местность, ставь на заборе зарубки.

— Погоди…

Дверь распахнулась, вышли мужчина и женщина, вывезли коляску.

— Осторожней, Коля! — сказала женщина, помогая мужчине спустить коляску с крыльца. — Проснется!

— Не-е, спит, — заглянув к младенцу, ответил Коля. И они вдвоем укатили коляску вдаль по пустынной улице.

— Это что еще такое? — удивился Тимофей Игнатьевич. — Это еще откудова?

— Ой, дед! — прямо взвизгнул офисный. — А Красновский-то твой, Эн Ю, женатый оказался!

— Не может такого быть! Пошли разбираться!

— Как разбираться?

— Дом старый, должны быть домовые!

И Тимофей Игнатьевич решительно вошел во двор.

Офисный остался ждать.

Ждал он недолго. Услышал топотню, вскрики, боевой визг. И вскорости со двора кубарем выкатился взъерошенный Тимофей Игнатьевич.

— Совсем дикие! — восклицал он. — Слова не скажи — сразу в тычки! Я им — про челобитную, а они — драться! Овинника в подручные взяли! Он меня на две головы выше! На таких овинниках пахать надо, а его — в подручные! И безмозглый! Я ему — про челобитную, а он меня — за шиворот!

— Разобрался, дед? — спросил офисный. — Возвращаемся?

— Я сходку созову! — продолжал возмущаться Тимофей Игнатьевич. — Мало ли, что женат? А у меня — челобитная! Я хозяйку выручать должен!

— Ты погоди вопить, дедушка, — одернул его офисный, причем голосок сделался печальный. — Выходит, хозяйка твоя с женатым связалась? От него она с прибылью?

— Она не знала, что он — женатый! — отрубил Тимофей Игнатьевич.

— Погоди, погоди! Давай посмотрим с юридической точки зрения! Имела ли вообще твоя хозяйка право подавать эту челобитную? А? — и тут офисный явно затосковал.