— Предлагаю следующее. Подбрасываю монету. Если она падает монархическим ликом вверх — идем в Уларио, вниз — в Блоре.

— На все будет воля Всевышнего, — согласился Сеохио.

Монарх явил свой мерзкий лик, указывая на Уларио, поэтому мы пошли по дороге в ту сторону. Серхио тяжело вздохнул.

— Дон Акунья говорил, что идти по сангреларским дорогам нельзя. На них чаще всего разное чародейское дерьмо сидит в засаде.

— На дороге мы хотя бы увидим, кто на нас нападет.

Я повернул в сторону Уларио и пошел по ровной дороге, на которой даже стыки между камнями не чувствовались. Серхио пошел рядом.

— И не поспоришь, дон Алехандро, — нервно хохотнул он. — Только не уверен я, что хотел бы столкнуться со своей смертью лицом к лицу. Иной раз лучше не знать, что тебе грозит. И умереть, даже не узнав от чего.

Наверное, в нашем положении правильно было бы идти молча, но тихо идти по дороге мы могли бы разве что на цыпочках, а спускаться в лес… Благодарю покорно, не хочется узнавать, какие твари водятся в кустах и на деревьях.

— Зато мы встретим опасность с оружием в руках.

— И не поспоришь, дон Алехандро. — Он вздрагивал от каждого шороха, хотя трусом не был, но неизвестная чародейская опасность — самая страшная. — Но лучше бы нам никого не встретить.

В лесу тихо не было. Шелестели листья, пели птицы, громко шуршала в подлеске какая-то живность. Хотелось надеяться, что мелкая. Ветер доносил то аромат каких-то цветов, то амбре гниющих пищевых отходов. Но второе — куда реже, чем первое. Вылетевшая к дороге бабочка сразу залетела обратно, но это не помешало мне разглядеть, что ее пестрые крылья были размером в добрую мужскую ладонь. Больше к дороге не выходил никто. Лес выглядел будто принюхивающимся к двум случайным путникам. Решающим, что с ними делать. Это беспокоило.

— Серхио, расскажи, что ты вообще знаешь про Сангрелар, — попросил я, чтобы отвлечься. — Какому государству он хотя бы принадлежит?

— Когда Мурильо с Бельмонте были еще живы, то делился он между Мибией и Гравидой, — охотно начал рассказ Серхио. — Та часть, что была под Мурильо, принадлежала Мибии, а Бельмонте были подданными Гравиды.

— То есть мибийцы проводили ритуал в чужой стране?

— Последний Бельмонте заявил, что он сам себе государство. Ну а сейчас ни одна страна себе таких заморочек не хочет. Принято считать, что остров — ничейная территория. Зачистить не могут, потому что здесь масса посмертных проклятий. С одного последнего Бельмонте прилетело столько, что думали — остров вообще под воду уйдет. Но ничо, приспособились как-то, рейды за добычей ходят, хотя, когда сильно наглеют, никто не возвращается.

— А что здесь добывают?

— Много чего для декоктов. Травки всякие, части животных. Вон видите на дереве гриб?

Я кивнул. Этот гриб было сложно не заметить. Больше всего он напоминал зонтик, под которым с удобством разместилась бы группа друзей за столиком уличного кафе.