Донал почувствовал, что внутри у него поднимаются великая жалость и великий страх, но ничего не сказал.

— И потом, — продолжал Стивен, — может, с рыбаком — то ей и надёжнее было бы, чем с его светлостью. Потому что, если правду люди говорят, рано или поздно молодому графу придётся самому на хлеб зарабатывать. Земля — то не его, и замка ему не видать как своих ушей, разве только на хозяйке женится. Ведь за Эппи он ухаживает вовсе не затем, чтобы жениться! Разве такие, как он, женятся на простых девчонках?

— Постойте, постойте! — озадаченно перебил его Донал. — Вы что же, намекаете, что между Эппи и лордом Форгом что — то есть? Это какой же надо быть легкомысленной вертушкой, чтобы такое взбрело в голову!

— Да уж лучше бы и впрямь взбрело, чтоб она подумала хорошенько! Тогда, может, и из сердца было бы полегче выкинуть эти глупости… Ох, сэр, тяжко мне и горько, а только не ради себя я с вами заговорил. Ведь если всё это правда, между нами уже и быть ничего не может. Жалко мне её, сэр! И раскрасавица она, и хорошая, а ведь он на ней не женится! Эти благородные такое порой творят, что страшно становится. Недаром бедный люд потерпит — потерпит, а потом как взбунтуется да поднимется, чтобы их скинуть — вот, как в той же Франции!

— Так — то оно так. Но вы сами понимаете, насколько серьёзны ваши обвинения?

— Как не понять. Только даже если всё это правда, кричать я об этом не собираюсь…

— Тут вы совершенно правы. Добра от этого не будет.

— Да уж, добра тут вообще ждать не приходится, хоть молчи, хоть говори… Я ведь сейчас как раз иду к молодому графу. Пусть объяснит, как он намеревается поступить с Эппи! И коли задумал что неладное, я ему покажу, где раки зимуют! Лучше уж пусть меня повесят, чем ей, бедняжке, позор на всю жизнь! Я уж сказал, что между нами ничего и быть больше не может, но вот шею его светлости я бы свернул с превеликим удовольствием. Это ведь всё равно, что акулу убить!

— А зачем вы всё это мне рассказываете? — спросил Донал.

— Затем, чтобы вы мне подсказали, где искать молодого графа.

— А вы потом свернули ему шею?.. Но ведь тогда я тоже стал бы соучастником в убийстве!

— Что же вы, хотите, чтобы я ничего не делал и смотрел, как Эппи сама себя губит? — презрительно произнёс рыбак.

— Ничего подобного. Я бы и сам непременно что — нибудь сделал. Причём ради любой девушки — и уж тем более ради внучки моих лучших друзей.

— Неужели вы мне откажете, сэр?

— Я непременно вам помогу, но не стану делать того, о чём вы просите. Позвольте мне подумать. Я обещаю, что обязательно что — нибудь сделаю, только сразу не могу сказать, что именно. Отправляйтесь — ка вы лучше домой, а завтра я приду к вам сам.

— Нет, так не пойдёт, — с упрямой яростью проговорил рыбак. — У меня сердце из груди выпрыгнет, если я чего — нибудь да не сделаю. И сегодня же вечером! Не могу больше оставаться в этом аду. Как подумаю, что этот негодяй опутывает мою Эппи своими лживыми обещаниями, так и жить не хочется! У меня аж вся голова горит, а в глазах даже океан как кровью покрылся!

— Если сегодня вечером вы появитесь в замке, я даю честное слово, что попрошу поймать вас и связать.