К тому моменту, когда дюжина человек в официальных костюмах и чёрных засперанках выстроилась вдоль порфировой стены, Наташенька ласково заклеила мою ладонь кусочком искусственной кожи и, чтобы составить мне компанию, даже выпила со мною рюмку пентофталевого коньяка. Я покинул своё кресло-каталку и устроился на месте главного командира; Натс села рядом, заглядывая мне в глаза и трепетно поглаживая травмированную руку. Каждую минуту она интересовалась, не болит ли рана в ладони и, похоже, совсем не верила моим заверениям, что со мною всё в порядке. Со мной на самом деле всё обстояло как нельзя лучше и я даже стал раздумывать над тем, не понаделать ли мне ещё где-нибудь дырок, дабы затем предложить Наташеньке их погладить?

Госпожу Кристину Бульдозер-Циннес удалось привести в чувство быстро и без особых хлопот, хотя из-за перенесённого ею стресса, мы разрешили женщине во время знакомства с коллективом не вставать с кресла. Потрясённая зрелищем того, как я пробил гвоздём руку, она ещё долгое время оставалась несколько неадекватной, так что я даже не на шутку удивился, неужели в самом деле на её глазах никто и никогда не прибивал людей гвоздями к предметам окружающей обстановки?

Представление нас руководящим работникам банка прошло успешно. Впрочем, мероприятие это изначально было обречено на успех, поскольку я посулил персоналу всяческие блага и ничего не потребовал взамен. Что может согреть чёрствое немецкое сердце лучше и быстрее знаменитой русской халявы?

Закончив на этой высокой ноте знакомиться с руководящим составом, я отправил всех банковских служащих вон, попросив только задержаться начальника департамента потребительского кредитования. От этой женщины мы узнали, что «Ауфидерзее-Гибхельгероде-Айхенау-банке» активно работает в этом секторе банковских услуг и в полном объёме имеет допуск к общепланетарной базе данных о заёмщиках. Эта-та база данных нас и интересовала.

Прямо из кабинета, выложенного порфирным мрамором, мы по электронной линии подключились к одному из бюро кредитных историй и проверили списочный состав заёмщиков. Как нетрудно было догадаться, Отто Гибельхакера в их числе обнаружить не удалось. Впрочем, на успех с первой попытки никто из нас и не рассчитывал. Ясно, что фамилия «Гибельхакер» могла служить лишь для оперативного прикрытия глубоко законспирированного полицейского и подобных фамилий он мог иметь множество. Всего на Нероне оказалось человек сорок «Гибельхакеров» и мы тщательнейшим образом изучили их анкетные данные. Наше внимание привлекла Нина Гибельхакер, сорокалетняя женщина, мать двоих детей — пятнадцатилетней Марии и одиннадцатилетнего Отто.

— Сынок назван в честь папашки, точно говорю! — заявил Костяная Голова, как и все мы деятельно изучавший список. — Надо эту семейку «пробивать» — это «наши» люди!

С ним никто спорить не стал, поскольку имелась в словах прославленного казака сермяжная правда. Внимательнее изучив список кредитов, которые в разное время и в разных банках брала Нина Гибельхакер, мы обнаружили, что поручителем по многим из них явился некий сорокадвухлетний Отто Гибельхакер, чей рейтинг надёжности обозначался литерами «АА».

— Это её муж, — подытожил Ильицинский. — Сам-то он кредиты не берёт, поскольку служба персонала не приветствует рост долгов среди штатных полицейских, но вот поручителем для жены выступает. Надо нанести визит Ниночке и пригласить муженька «под раздачу».

Дальнейшее представлялось делом техники, если сказать точнее, оперативной техники. Ола внимательно изучила список последних покупок Нины Гибельхакер и, обсудив со всеми нами последние детали, позвонила ей прямо из порфирового кабинета.