Коротко поинтересовавшись кто мы, откуда и куда держим путь, он опустил щиты и два автомобиля проехали дальше. Инкассаторский же» гробомобиль» мы решили с собою не брать, поскольку столь массивный транспорт не мог не привлечь к себе лишнего внимания. «Канцлер» мы закатили на большую асфальтированную площадку в стороне от пропускного пункта; внутри машины остался Инквизитор. Ему отводилась роль нашего резерва и прикрытия в одном лице: в случае незапланированных осложнений ему предстояло вмешаться в происходящее и помочь нам эвакуироваться.

Миновав контрольный пост мы некоторое время ехали по пустынной дороге. Местность вокруг заметно переменилась, видимо, сказались заботы местного ландшафтного дизайнера. Появились кусты и деревья, открылась прекрасная панорама на приличных размеров озеро, по берегам которого высились двух- и трёхэтажные постройки самого невообразимого вида. В отличие от скучного столичного пейзажа, тут было на что посмотреть.

Через пару минут, обогнув озеро, наши машины въехали, наконец, на территорию посёлка. Тут мы резко уменьшили скорость и, проезжая вдоль глухих заборов, принялись читать надписи над воротами, отыскивая нужную нам резиденцию. Розыски не потребовали много времени. Уже через пять минут мы оказались перед облицованной полированным песчаником стеной, по которой вился живой плющ. Ольга Анатольевна высунулась со своего места и проговорила, обратившись к автоматическому привратнику на воротах:

— Госпожа Гибельхакер, мы приехали!

16

Стародавняя казачья мудрость гласит: верь в любовь, но презерватив храни под сердцем. Перефразируя это замечательное правило на потребу сегодняшнего дня, я мог бы сказать, что рассчитывая договориться с Ниной Гибельхакер полюбовно, я однако, держал оружие под рукой. И когда наши автомобили въезжали во двор резиденции «Оранжевый плюмбум», я инстинктивно ощупал собственные предплечья, проверяя на месте ли пистолеты, спрятанные в рукавах? Это была неконтролируемая невротическая реакция, ведь ясно же было, что никуда мои «чекумаша» и «ариведерчи, мачо!» подеваться не могли.

Нельзя было недооценивать угрозу того, что на территории резиденции нас ждала засада. Вдруг жёнушка штандартенфюрера СС позвонила своему благоверному, а тот успел проверить и разоблачить нашу легенду? Обидно было бы въехать во двор и оказаться под прицелом пары дюжин смертельно опасных стволов…

Но Бог нас миловал. Наверное, у Него всё-таки имелся некий план на мой счёт, иначе для чего бы Он позволял нам так куролесить?

Никакой засады на вилле «Оранжевый плюмбум» мы не обнаружили. Лысая мадам Гибельхакер метнулась к нашим автомобилям в какой-то полупрозрачной накидке, надетой на голое тело; честное слово, я в силу своей крестьянской темноты решил поначалу, что это обычный флюоресцентный пеньюар. Оказалось нет — это полноценное вечернее платье, должно быть стоившее её мужу кучу бабла.

С обниманиями и поздравлениями — довольно сумбурными и малоосмысленными, надо сказать — мы прошли в дом весьма сложной формы. Это была постройка со множеством стеклянных граней в два этажа. Внутри обнаружился милый зимний садик и приличных размеров бассейн с искусственным прибоем, наполнявшим помещение успокаивающим рокотом. Нина представила нам своих детишек, оказавшихся весьма милыми и вполне благовоспитанными, впрочем, в семье штандартенфюрера СС иного и быть не могло!

Я перестал уже изображать из себя жертву карательной психиатрии, пены изо рта не пускал, более не хрюкал и глаза к переносице не сводил; сопровождаемый Наташей, я чинно катался в своей инвалидной коляске по зимнему саду, причём растения не кусал и грунт из кадок не разбрасывал.