|
Если ты имеешь понятие о социальной алгебре, то должен понимать, что в таком небольшом социуме все должны знать друг друга через два человека. Другими словами, А знает Б, в свою очередь Б знает В, а вот тот точно знаком с теми, кого ты ищешь. Статистика, однако. Поскольку пути всех жителей Даннеморы начинаются в Чек-Пойнт, тебе как раз туда дорога. Кто бы не были те парни, которых ты ищешь, их следы непременно должны там остаться. Надо просто-напросто методично опрашивать народ и ты непременно найдёшь того, кто тебе нужен. Сечёшь?
— Секу. Спасибо за совет. Тащи сюда свою карту! Пока Свен Борцль отсутствовал, я вытащил из нашей поклажи топопривязчик и приготовил шесть бутылок «плача новобранца». Рассказал товарищам о результате переговоров. Быстро посовещавшись, мы решили двинуться к Коррехидору и навести справки там, поскольку именно через этот порт все заключённые могли попасть на континент. Когда Свен вернулся, я вручил ему топопривязчик и объяснил как надлежит пользоваться прибором. Борцль слушал внимательно и выглядел весьма благодарным. А получив от меня бутылки со спиртным, нордический потомок славного скандинавского племени аж даже слезу пустил; полагаю, он до последней минуты не верил в то, что я сдержу слово. После этого он показал мне принесённую карту — ею оказался довольно большой лист писчей бумаги, весь испещрённый пометками и условными значками. Континент Ист-Блот, если верить этому эскизу, походил на эллипсообразную кляксу с неровными краями, вытянутую с севера на юг почти на тысячу четыреста километров. Девять населённых пунктов, именуемых местной публикой «ранчо», располагались в прибрежной зоне на обоих берегах континента в его экваториальной части. Внутренние районы суши и её северная и южная оконечности, если опять-таки верить карте, оставались практически незаселёнными. Через центральную часть Ист-Блот тянулась горная цепь с говорящим названием Bald Mountains (Лысые горы), параллельно ей располагались горы и на восточном побережье. Собственно в их предгорьях мы сейчас и находились. Эскиз содержал большое количество условных значков, среди которых я увидел вулканы и уничтоженные ранчо. Вулкан с раздвоенной вершиной, подле которого некогда жил Сергей Лазо, носил вполне оправданное название Camel (Верблюд), а сожжённое ранчо у его подножия именовалось Датч-Сити. Несмотря на то, что рисунок этот не мог считаться надёжной картой в силу условности масштаба, всё же он являлся весьма информативным и стоил того, чтобы заняться его изучением на досуге. — Если вам интересно, могу кое-что пояснить, — проговорил Свен Борцль, увидев, сколь внимательно я рассматриваю карту. — Континент мы стараемся пересекать на дельтапланах. Рискованно, но всё же надёжнее, чем ногами по суше. Ночью никаких передвижений и перелётов. Ночь — время геноцвалов. Я вижу, у вас имеется куча всякого оружия, может, вы и отобьетесь, но это вовсе не факт. Бэлд Маунтайнс геноцвалами не заселены, поэтому мы обычно используем эти горы как своеобразный аэродром подскока. Там можно сесть, передохнуть, выждать благоприятной погоды. И напоследок… — Слушаю, говори… — Даннемора такое место, где всегда надо помнить старую истину: если вокруг всё спокойно — значит ты чего-то не заметил.
Сутки на планете-тюрьме имели продолжительность тридцать пять условно-земных часов, что обуславливало растянутость утренних и вечерних сумерек. Мы высадились на Даннеморе под вечер, этим, кстати, как я выяснил позже, отчасти и объяснялась мрачность увиденного мною пейзажа. Местное светило, давно пройдя свой зенит, стояло низко над горизонтом, что вкупе с невысокой прозрачностью атмосферы, и приводило к общей низкой освещённости. Тем не менее, вечер тут являлся понятием весьма относительным — это было отнюдь не время ужина и подготовки ко сну, поскольку невозможно посвящать таким, весьма нудным и прозаичным занятиям, пять или даже шесть часов кряду. |
