Дело в том, что я влюблена в Магнуса Перренсена.

А как он относится ко мне?

Он заинтересован, очень заинтересован. Подозреваю, что его, так же, как и меня, бесит то, что мы никак не можем побыть наедине. Однако в один прекрасный день мы это преодолеем.

Несколько дней назад мачеха сказала:

— Мы не должны забывать о твоем дне рождения. По-моему, его надо как-то по-особому отметить. Тебе ведь исполняется восемнадцать. Я поговорю с твоим отцом.

— По-моему, он должен знать, что мне скоро восемнадцать.

— В таких делах он немного не от мира сего. А ты теперь должна больше развлекаться.

Я пожала плечами. Целью развлечений было найти мне мужа. А я не хотела искать. По-моему, так или иначе, но это было бы в высшей степени недостойно. Однако теперь есть и другая причина. Я уже нашла единственного мужчину, которого люблю, и у меня есть основания полагать, что и он неравнодушен ко мне.

Как бы там ни было, праздничный вечер состоится. Мачеха составляет список гостей. И делает приготовления на кухне.

— Хорошо, что у тебя день рождения в мае, — заметила она. — Такой чудесный месяц! Если погода будет хорошей, мы сможем праздновать в саду — что-то вроде пикника на открытом воздухе.

— Вам доставляет удовольствие организовывать праздник, дорогая, — снисходительно заметил отец. — Как хорошо, что вы здесь и можете все правильно устроить для Энн Элис.

У меня будет особое платье для праздника. Призвали деревенскую портниху, и мачеха долго возилась с выкройками Мы остановились на розовом шелке, который, по ее словам, идет мне больше всего. Платье с открытыми плечами и короткими рукавчиками, отделанными рюшами и кружевом. У него широкий кружевной воротник; корсет облегающий, а юбка — очень широкая, с оборками, отделанными кружевом. Платье очень нарядное. Я просто в восторге, потому что когда я надеваю его и стою очень смирно, а наша портниха стоит передо мной на коленях, занимаясь булавками и нитками для наметки, я представляю себе, что стою перед Магнусом. По-моему, в этом платье я покажусь ему красивой.

Я благодарна мачехе, так много сделавшей, чтобы платье было сшито. Думаю, она благодарна мне за заботу о Фредди.

Неужели она начинает мне нравиться? Я пока не уверена. Когда человек влюблен, весь мир становится другим, и хочется любить всех окружающих.

Нет… не всех.

Сегодня у меня было потрясение, поэтому я и пишу в дневнике.

Сегодня днем я была в саду. В доме было тихо.

Отец отдыхал, как он делает часто днем после того, как у него начались, как мы говорим, «приступы». Я уверена, что они сильно ослабили его, хотя он и делает вид, что это не так.

Мачеха уехала в Большой Стэнтон походить, как она сказала, по магазинам и взяла с собой Фредди. Она собиралась купить ему одежду. Из той, в которой Фредди приехал к нам, он уже вырос.

Я любила сидеть в саду. Фасад дома выходит на деревню. Приятный вид, это правда, перед нами расстилается зеленая долина, старая церковь со шпилем, вздымающимся в небо и ряд старинных коттеджей. В центре Грина находится утиный пруд с деревянной скамейкой.

Однако больше всего я любила вид, открывавшийся из задней части дома. Мне нравилась наша лужайка, а за ней — купы деревьев. Когда я сижу в саду, я обычно ухожу в небольшой огороженный стенами розарий и сажусь там на одну из плетеных скамеечек.

Там я и сидела в этот раз, притворяясь, что читаю, а на самом деле думая о том, когда снова увижу Магнуса Перренсена. Я имею в виду — наедине. Сегодня он обедал с нами, и я была счастлива. Всегда есть надежда, что подвернется возможность поговорить о вещах, по-настоящему важных.

— О, мисс Энн Элис… — Это была одна из горничных.