Снилась какая-то ерунда. Она куда-то бежала, за ней гнались, вдруг впереди появилась огромная фигура с длинными руками, ее схватили, прижали к твердой как дерево груди — и она колотила в эту грудь кулачками, но слышались удары, как в доску.

В номер дробаданили нещадно. Атрелла укуталась покрывалом с кровати и подошла к двери.

— Кто?

— Хозяину плохо! Вас зовет! — голос Дери прерывался от волнения и бега по лестнице.

Атрелла распахнула дверь. Портье тоже был в исподнем.

— Но я же не лекарь… — она поправила волосы, дернув головой. Под покрывалом, кроме ночной сорочки, не было ничего, но портье не дал ей одеться.

— Хозяин зовет вас, пойдемте, — Дери схватил ее за руку и повлек за собой вниз по лестнице.

Жабель лежал на кушетке и тяжело дышал, лоб его покрывал холодный пот. Дери оставил Атреллу и подбежал к хозяину гостиницы:

— Она пришла!

Жабель приоткрыл глаз:

— Помоги!

Атрелла встала на колени рядом с кушеткой и заплакала:

— Я не имею права, у меня ничего нет, ни диплома, ни лицензии. Меня посадят!

Жабель разлепил пересохшие губы и, еле ворочая языком, проговорил:

— Как поговорили с тобой, боль утихла, а потом так затрясло — сил нет. Помоги — или исцели, или дай умереть, не мучаясь…

Откуда-то выскочила невысокая пухлая женщина и налетела на девушку.

— А, змея! Ты мово мужа уморила! Порчу напустила! — принялась она причитать и рвать на голове волосы. Атреллы касаться она боялась, только ругалась. А Дери ее удерживал и успокаивал.

— Умолкни, дура! — сказал Жабель. — Она тут ни при чем, — и впал в забытье.

Атрелла положила левую руку ему на лоб. Информация покатилась волнами: боли уже не было, а было что-то странное, опухоль скукожилась и стала малюсенькой и плотной, метастазы из больших шаров превратились в водянистые пузыри, сердце тарахтело, прокачивая через почки наполненную трупным ядом кровь, почки стояли, моча не шла. Атрелла поняла — ее инстинктивный импульс, конечно, вызвал распад опухоли, но объем ее был уже так велик, что разрушенные раковые клетки блокировали работу почек. Она убрала руку и повернулась к Дери и жене:

— Приготовьте очень много воды.

— Зачем? — удивились те.

— Я попробую его спасти, но мне нужно будет много пить.

Уже рассвело, когда бледная, изможденная Атрелла отняла руки от живота Жабеля. Тот, порозовевший, спал и дышал спокойно. Она за ночь раз десять бегала на горшок, очищая его кровь, и пила странную смесь: разведенные в воде мед и соль. О соли и меде она вспомнила в последний момент — когда-то отец ей говорил, что при тяжелой работе, очистке организма больного с почками, лекарю нужны три вещи: вода, соль и сахар. А иначе он сам погибнет, растратив все силы.

Она уснула прямо в комнате хозяина у стеночки, так устала. Не заметила даже, как Дери на руках перенес ее в номер и уложил в постель.

Проснулась она, когда в дверь деликатно постучали. Она крикнула:

— Кто там? Заходите!

Все происшедшее ночью казалось ей кошмарным сном. За окном светило полуденное солнце — Лит. Она попробовала прикинуть, который час — выходило, что далеко за полдень.

Дверь отворилась, вошла жена Жабеля, внесла поднос с яствами.

— Ваш обед, госпожа лекарь! — елейный голосок лишний раз подтвердил, что ночной скандал был всего лишь сном.

Сытенькая, отдохнувшая, Атрелла спустилась в холл таверны. Жабель стоял на привычном месте, лицо его приобрело розовую окраску, и он с наслаждением посасывал большую трубку, а по залу распространялся аромат отличного табака марки "Капитанский".