— Ну, милая, я хочу, чтобы ты сама выбрала. Пусть это будет частью подарка на твой день рождения, — отвечаю я.

Ребекка хлопает в ладоши. Выбор на самом деле невелик: несколько видавших виды «кадиллаков», синий джип и пыльный «Шевроле-Нова».

— Как тебе эта? — спрашивает Ребекка, указывая на маленький спортивный «Эм-Джи», который я сразу и не заметила. Из соображений безопасности я всегда держусь подальше от таких небольших машин. Автомобиль практически не виден из-за вывески с ценой на бензин. Красный, на каждом колесе пятна ржавчины. Салон во многих местах порван.

— Верх откидывается автоматически, — говорит Длинная Шея, — и все еще работает.

Ребекка перепрыгивает через дверцу машины, неловко опускается на переднее сиденье и одной ногой застревает в дыре на обивке, где треснул винил.

— Сколько? — интересуюсь я.

Ребекка и Длинная Шея синхронно вздрагивают, как будто забыли о моем присутствии.

— И сколько вы дадите за наш универсал?

Длинная Шея одаривает меня кислой улыбкой и возвращается к нашей машине. Убирает с зеркала заднего вида ромашку.

— Я дам вам три тысячи, хотя она таких денег не стоит.

— Шутите? — взрываюсь я. — Машине всего четыре года! Она стоит в два раза дороже!

— Только не здесь, — отвечает он и подходит к «Эм-Джи». — А эту я отдам вам за тысячу.

Ребекка поворачивается ко мне с невероятно грустными глазами, стараясь, чтобы этот взгляд непременно заметил Длинная Шея.

— Слишком дорого, да, мама?

— Не переживай, милая. Поедем в другое место. По дороге в Голливуд еще много городов.

— Пять сотен, — уступает Длинная Шея, — и это моя последняя цена.

На грузовичке лимонного цвета на заправку заезжает какая-то женщина и останавливается у колонки. Длинная Шея извиняется и идет заливать бензин. Ребекка манит меня поближе к машине, я перелезаю через дверцу не так шустро, как она, и занимаю место водителя.

— Где ты научилась отбивать чечетку? — интересуюсь я.

— В школе. На занятиях физкультуры. У меня был выбор между тетерболом и чечеткой. — Она кладет голову мне на плечо. — Значит, думаешь, что мне повезет на Бродвее?

— Не знаю, будешь ли ты иметь успех даже в Попларе, если честно. Но зато ты преуспела в охмурении этого старикашки.

Я начинаю крутить радио (не работает) и переключатель передач (стоит на задней). Ребекка открывает бардачок — пусто, потом лезет рукой под сиденье, чтобы отодвинуть его подальше. Достает пыльный конверт, лежавший на пружинах под сиденьем.

— А это что?

Она открывает конверт. Достает несколько двадцаток, там одни двадцатки. Ее глаза изумленно расширяются. Я выхватываю конверт. Быстро пересчитываю деньги, пока Длинная Шея не закончил свои дела.

— Тут больше шести сотен, — говорю я Ребекке. — Вот это я называю «возврат затраченных средств».

Ребекка замечает, что грузовичок отъезжает, и запихивает конверт назад под сиденье.

— Ты правда хочешь эту машину? — громко спрашиваю я, когда Длинная Шея подходит к нам. Ребекка кивает. — Что ж, тогда с днем рождения!

— Ой, мамочка! — Ребекка с визгом бросается меня обнимать. Потом вырывается из моих объятий и трясет руку Длинной Шеи. — Спасибо, спасибо вам огромное!

— Принесу техпаспорт, — говорит Длинная Шея и, прихрамывая, направляется к бетонному зданию, которое, должно быть, служит ему конторой.

Ребекка продолжает улыбаться, пока он не закрывает дверь, потом поворачивается ко мне.

— Давай выбираться из этой дыры. — Она откидывает голову на подголовник сиденья.