Длинная Шея появляется с таким же конвертом, как и тот, в котором под сиденьем лежат сокровища, — неужели это тайник, о котором он забыл? Я пересчитываю наличные.

— Деньги нужно держать в банке, — советую я ему. — В любой момент могут ограбить.

Он смеется, обнажая беззубые десны.

— Только не здесь. Туристы в Поплар не приезжают. К тому же, — он указывает на ружье, висящее рядом с колонкой, — грабители знают, где искать.

Я выдавливаю слабую улыбку.

— Что ж, спасибо вам за помощь.

Неужели он станет в нас стрелять, когда поймет, что оставил деньги в этой машине?

Ребекка перетаскивает наши пожитки из универсала. Она берет с заднего сиденья спортивную сумку, из бардачка достает карты и бросает все это в крошечный багажник новой машины.

— Ждите моего появления на киноэкранах! — кричит Ребекка старику.

Мы останавливаемся у нашего универсала, ожидая почувствовать что-то сродни угрызениям совести, которые одолевают человека, когда он оставляет частичку себя, отдавая привычную вещь взамен новой, как делаем мы. Но эта машина напоминает мне об Оливере, о побеге, и я не думаю, что буду по ней скучать.

— Мама, — торопит Ребекка, — опоздаем на прослушивание.

Она закидывает руки за голову, когда мы на обратном пути бороздим поле, — на этот раз ехать легче, потому что мы уже проложили дорогу. Стебли травы лезут прямо в машину, поскольку мы едем с откидным верхом, хлещут нас по груди и лицу. Ребекка срывает их и подбирает букет в фиолетовых тонах.

— Это не машина, а нечто! — кричит она, но ее слова теряются на ветру.

Ехать намного веселее. Машина не такая тяжеловесная, как универсал, это точно, и я постоянно смотрю в зеркало заднего вида, ожидая увидеть ее продолжение. В салоне места хватает только для нас с Ребеккой.

— Как думаешь, чьи это деньги?

— Считаю, что наши, — отвечает дочь. — Что ты за мать! Превратила меня в обманщицу и воровку.

— Ты сама превратилась в обманщицу, ведь я не говорила, чтобы ты отбивала чечетку. А что касается воровства — формально мы купили машину, включая все, что оказалось у нее внутри.

Ребекка смотрит на меня и смеется.

— Хорошо-хорошо, это немного нечестно. — Пронесшийся мимо камыш царапает мне щеку, оставляя рельефный след. — Я думаю, деньги принадлежали богатой невесте, которая влюбилась в своего садовника, но была убита бароном, ее женихом.

Ребекка снова смеется.

— Тебе нужно в свободное время писать сценарии для передачи «Все мои дети».

— Садовник видит барона рядом с телом любимой женщины и не может решить, то ли умчаться прочь на машине, то ли скорбеть по любимой. Конечно же, он остается.

— Конечно же.

— И барон убивает его, а потом отгоняет машину в безлюдный городок, где ее никто никогда не найдет. — Я делаю глубокий вдох, невероятно гордясь своей историей. — Что скажешь?

— Во-первых, как все-таки деньги попали в машину? Во-вторых, ни один идиот в здравом уме не станет нарываться на пулю только потому, что его невеста погибла. Если бы он ее действительно любил, то уехал бы и прожил ту жизнь, которую они хотели прожить вместе. — Ребекка ерзает на сиденье и нечаянно сбивает зеркало заднего вида. — Ты безнадежный романтик, мама.

— В таком случае, по-твоему, чьи это деньги?

Ребекка начинает выбрасывать цветы из своего букета, один за другим. Подхваченные ветром, они улетают прочь, как будто каждый живет своей собственной жизнью.

— Я думаю, индеец давным-давно спрятал свои сбережения в машине. Так давно, что совершенно о них забыл.