С этими словами генерал Маккензи Хаукинз направился между стеллажами к выходу.

«Черт возьми, — сказал он про себя, — теперь-то я всерьез возьмусь за дело! Ждите меня, славные уопотами. Я — ваш!»

Прошел двадцать один месяц, и тем не менее, как оказалось, Повелителя Грома, вождя уопотами, в резервации вовсе не ждали.

Добравшись до ситуационной комнаты, оборудованной в одном из самых нижних этажей Белого дома, он распахнул одну из дверей и шагнул в помещение. Остальные, трусившие рысью чуть позади, ворвались, запыхавшись, внутрь следом за ним.

— Пораскинем-ка мозгами, ребята! — рявкнул он. В ответ воцарилось молчание, нарушенное, впрочем, вскоре высоким дрожащим голосом дамы:

— Я не думаю, что это подходящее место для заседания, господин президент!

— Почему?

— Это же мужской туалет!

— О?.. Но как в таком случае вы здесь оказались?

— Я шла за вами, сэр.

— Вот те на! Произошло небольшое недоразумение. Весьма сожалею. Пойдемте отсюда!

Омываемый боковым светом большой круглый стол отбрасывал неровные блики. На его полированной деревянной поверхности застыли тени сидевших неподвижно людей, чьи недоуменные лица были обращены к тощему человеку в очках, стоявшему за спиной президента перед переносной доской, на которой он начертал цветными мелками многочисленные диаграммы. Подобные наглядные пособия мало что могли дать двум членам команды по кризисным ситуациям, поскольку они не различали цветов. Растерянное выражение на моложавом лице вице-президента — вовсе не внове, поэтому им можно было бы и пренебречь, но с растущим беспокойством председателя Комитета начальников штабов уже нельзя было не считаться.

— Черт возьми, Уошбам, я не... — начал было председатель.

— Это Уошберн, генерал.

— Очень мило. Но я не вижу, где пролегает установленная законом граница.

— Она обозначена оранжевым.

— Где же она?

— Я же сказал уже: она обозначена оранжевым цветом.

— Покажите.

Головы повернулись на голос президента.

— Черт побери, Зэк, ты что, плохо видишь?

— Здесь темно, господин президент.

— Не настолько, Зэк, я вот все вижу прекрасно.

— Признаюсь, у меня некоторые затруднения со зрением, — промолвил генерал, понижая голос. — Я не различаю некоторых цветов.

— Каких именно, Зэк?

— Давайте я скажу! — воскликнул сидевший рядом с председателем Комитета начальников штабов вице-президент, чью голову венчали похожие на паклю волосы. — Он дальтоник.

— Но ты же солдат, Зэк.

— Данное отклонение от нормы выяснилось совсем недавно, господин президент!

— А у меня вот это обнаружили довольно-таки давно, — не унимался легко возбудимый наследник Овального кабинета. — Собственно говоря, потому-то я и не служил в армии. Я бы отдал все на свете, чтобы устранить этот недостаток.

— Неужто не надоело заниматься тягомотиной? — вступил в разговор смуглый директор Центрального разведывательного управления. Голос его звучал негромко, но полузакрытые веками черные глаза смотрели сурово. — Пора кончать с этим, простите меня, бардаком.

— Право же, Винсент, — вмешался президент, — зачем прибегать к таким выражениям? Здесь же леди.

— Ваше замечание едва ли уместно, господин президент: дама прекрасно знакома с забористой речью! — Директор ЦРУ мрачно улыбнулся свирепо воззрившейся на него даме и затем обратился к человеку у переносной доски по имени Уошберн: — Вы наш эксперт по юридическим вопросам.