Учитель заговорил снова:

     — Как тебе удалось выскользнуть из колеса, Ши Же-Мэн? Ты ведь живешь, не умирая?

     На мгновение Сен-Жермен утратил дар речи.

     — Я… я не понимаю.

     — Пустое, — учитель перешел на китайский. — Ты прекрасно понимаешь меня. Ты осторожен, что, несомненно, свидетельствует о твоем здравомыслии, но сейчас тебе нечего опасаться. Оставим сказки о демонах, терзающих людей по ночам, невежественной толпе.

     Мелодичный голосок завораживал. Сен-Жермен встряхнулся и нарочито резко спросил:

     — Каковы ваши намерения?

     Сгий Жел-ри, похоже, не обратил на дерзость внимания.

     — У тебя есть чему поучиться. Я хочу, чтобы ты провел какое-то время у нас. Идти на какие-то лишения тебе не придется. Твое ложе будет согрето, а землю, на которой ты отдыхаешь, никто не подменит другой. — Учитель умолк, словно бы ожидая ответа, но Сен-Жермен молчал.

     — В наших краях, — продолжил мудрец-невидимка, — издревле верят в волшебников и колдунов, но, присмотревшись к тебе, я понял, что твоя сила не в волшебстве. Главное, что в тебе следует почитать, это самоотверженность, с которой ты переносишь страдания, стремясь к пока не очень-то ведомой тебе цели. Ты ведь постоянно находишься в поиске, разве не так?

     — Да, — пробормотал Сен-Жермен. — Можно сказать и так. Впрочем, жизнь каждого в какой-то степени поиск.

     Учитель, похоже, пропустил сказанное мимо ушей, голос его обрел твердость.

     — Ты еще долго не обретешь желаемого покоя. От цели, к которой ты ощупью пробираешься, тебя отделяют века и нескончаемая череда испытаний. Но я уверен, что ты их пройдешь, ибо в тебе очень развито гармоническое начало.

     — Гармоническое начало? — иронически усмехнулся Сен-Жермен. — Нет, это уже чересчур. Я не заглядываю так далеко и не заношусь столь высоко, о достойный.

     — И все-таки ты бескорыстно стремишься к высокому в людских отношениях.

     — Не совсем бескорыстно, — возразил Сен-Жермен. — Если вы прозреваете мою сущность, то должны также знать, в чем я нуждаюсь и как это происходит.

     Нет, это все-таки полный бред — стоять в темноте и препираться с невидимым оппонентом. Возможно, он и впрямь сходит с ума! Сен-Жермен прижал ладони к вискам.

     — Твои потребности не мешают твоим порывам, они, напротив, лишь обостряют страсть. Ты ведь умеешь внушать страх и мог бы с легкостью получать свое, но любой вид насилия тебе ненавистен.

     — Стал ненавистен, — уточнил Сен-Жермен. — Правда, довольно давно. Когда я кое-что понял.

     — Но люди в своем большинстве тем не менее ненавидят подобных тебе, и это твоя самая горькая боль, не так ли?

     Сен-Жермен промолчал. Откровенничать ему не хотелось, да и возможно ли откровенничать с тем, кто видит тебя насквозь?

     — Нет, не вижу, — с живостью возразил таинственный собеседник. — Но очень хотел бы. Не позволишь ли мне взглянуть на тебя?

     Что это? Фарс? Розыгрыш? Или игра в кошки-мышки? Сен-Жермен нахмурился.

     — Это не розыгрыш, но тебя никто не неволит, — лукаво сказал тонкий голос.