После всех великодушных услуг, которые ты нам оказал, мне весьма огорчительно ничего не прибавить к официально высланному в Дели отчету о гибели Тамазрайши. Сознаю, как для тебя это важно, но не считаю благоразумным передавать сплетни и слухи, тем более что они очень и очень разнятся между собой.

      В числе слуг, сопровождавших твой караван, доставивший мне европейскую землю, некоторые ингредиенты и Руджиеро, есть молодая женщина, уроженка Китая. Рассказ ее тронул Она христианка, что для Китая огромная редкость, принадлежит к церковной общине несторианского толка; та и послала ее с двумя сотоварищами (братом и еще одним человеком) на Запад — искать других христиан. Брат по дороге умер, другой малый сбежал, в Пу-На бедняжка попала в лапы какого-то негодяя. Заплатила ему немалые (и последние) деньги за переезд в Константинополь, и тот усадил ее на корабль. В море капитан возжелал близости своей довольно привлекательной пассажирки, а когда та ему отказала, заковал ее в цепи и продал в первом порту. Там китаянку, по счастью, купил твой дядя, после чего она оказалась в княжестве Натха Сурьяратас. Почему «по счастью», я сейчас поясню, ибо (в который уже раз) рассчитываю на твою помощь. То, что эту рабыню отправили с караваном, показывает, что хозяин не очень-то держится за нее. Я же готов взять эту странницу с собой в Европу и позаботиться, чтобы она, теперь уже без помех, довела свое трехлетнее путешествие до конца. Предлагаю тройную сумму против той, что заплатил за нее твой дядя, деньги посылаю с твоим посредником. Надеюсь, ты все устроишь со свойственной тебе деликатностью и так, чтобы никто не чувствовал себя ущемленным. Людям упорным и чистым духом следует, как мне кажется, по возможности помогать.

      Сообщаю также, что твой посредник нашел для нас подходящий корабль, мы уже договорились по срокам. Он заверил меня, что судно надежное и распрекрасно домчит нас до Египта. Что домчит, нет сомнений, а распрекрасно ли — не уверен, ибо я весьма и весьма неважный моряк.

      От всей души надеюсь, что твой повелитель с благосклонностью отнесется к новой рани княжества Натха Сурьяратас. Она умна, проницательна, образованна и наделена широтой взглядов. Ты ведь виделся с ней в ее доме и, надеюсь, сумел по достоинству ее оценить. Женщину с таким воспитанием и со столь богатым жизненным опытом ничто не подвигнет на недостойные или опрометчивые поступки.

      Тоскую ли я по родине? Да. Очень и очень. Я много странствовал и многое повидал. И говорю тебе: чувство, какое охватывает человека, когда он ступает на землю своих предков, не сравнимо ни с чем.

      Прошу извинить краткость этой записки, но рассвет уже близится, твой караван (напоминаю — без китаянки) уходит, а мне еще очень многое надо успеть. Еще раз благодарю тебя за услуги и доброе ко мне отношение, если, конечно, благодарность неверного хоть что-нибудь значит в глазах последователя пророка.

      Да хранит тебя и твое семейство Аллах!

      Сен-Жермен.

      Восьмой год правления султана Шамсуддина Илетмиша.

     ЭПИЛОГ

    Письмо рани княжества Натха Сурьяратас Падмири к выдающемуся ученому и неутомимому путешественнику Сен-Жермену.

     Рани… нет, не рани, а просто Падмири шлет тебе свой привет!

     Письмо это поначалу пойдет в Дели, чтобы Джелаль-им-аль Закатим через человека, знающего, где ты пребываешь, переправил его тебе. Путь долгий, но это не так уж важно.