Тан Мант-Фа усмехнулся:

– Ты что, и впрямь решил подчиниться этому дуралею, Хуа? Человеку, и пальцем не шевельнувшему, Чтобы уберечь наш край от позора? Чем же он тебя подкупил? Скажи, не молчи.

– Он судья,- веско бросил Хуа.- Он стоит выше нас. Мы не вправе обсуждать его действия или приказал. У нас есть лишь право погибнуть за землю, которую нам надлежит защищать.

Тан свирепо ощерился.

– Что ты мелешь, ханжа? Погибай, если хочешь, но учти, что Ло-Янгу с Кай-Фенгом в высшей степени на нас всех наплевать!

Молодой военачальник выдержал паузу, ожидая, не пожелает ли кто из собравшихся ему возразить, потом, поскольку желающих не нашлось, повернулся к судье.

– Эй, By! Знай, что солдат я в центр не верну. Если им они так нужны, пусть приходят и забирают их сами. Я не стану ослаблять наши силы, потакая желаниям столичных чинуш.

Чи-Ю, хорошо помнившая о своих стычках со столичными бюрократами, сочувственно взмахнула рукой.

– Я понимаю тебя, Тан, и согласна с тобой. Вряд ли полсотни солдат что-то значат для штурма Пекина, нам же они – большое подспорье. На журавля в небе сеть не накинешь, но синицу в руках следует удержать.

– Тех, кто отказывается повиноваться императорской воле, предают мучительной казни,- проворчал Су.- Я не хочу, чтобы меня рассекли на сотни кусков. Магистрат получил приказ.

– Получил ли? – Чи-Ю взглянула на By Синг-Ая.- Возможно, никакого приказа и не было? Возможно, он затерялся в пути?

By виновато вздохнул.

– Нарочные уже ускакали с распиской, на которой указана дата получения документов и к которой приложена окружная печать.- Судья встряхнул головой.- У меня нет формальных резонов приостановить действие этого распоряжения. Если бы они существовали, я бы незамедлительно их применил.

Шао, поджав губы, уставился на свои сапоги.

– Думаю, перед центром можно будет как-нибудь оправдаться. Потом, когда в том возникнет нужда. Почему, например, не сказать, что мы не решились отпустить имперских солдат на верную смерть? На дорогах тревожно, повсюду засады. Монголы хитры, многочисленны и безжалостны. Что,- добавил он, усмехнувшись,- соответствует истине. Нам даже и лгать не придется. Мы не отпустим солдат в интересах империи. Чтобы не нанести государству урон.

– Центр не поверит в это,- заявил Су.- Там много не рассуждают. Хотите вы этого или нет, но они вас казнят.- Он говорил очень громко и даже отступил от группы товарищей, как бы показывая судье, что ему с ними не по пути.

– Время для этих волнений наступит лишь после того, как мы сдержим монголов,- высказал свое мнение Канг.- Если мы устоим против них, то уж как-нибудь урезоним и вонючих ло-янгских чинуш.

By Синг-Ай задохнулся, услышав столь оскорбительные для власти слова, но одергивать старого командира не стал, ибо мысленно был с ним согласен. Он сделал шаг вперед и сказал:

– Нам и впрямь угрожает опасность куда большая, чем императорский гнев. Мы должны думать и действовать, опираясь лишь на себя и заботясь лишь о безопасности нашего края.- Судья вдруг осознал, что сказанное является недвусмысленным подстрекательством к бунту, за которое не только его, но и каждого из присутствующих теперь надлежало казнить, однако переиграть ничего уже было нельзя, и эта мысль, как ни странно, принесла ему облегчение.- Имперские солдаты останутся здесь, ведь мы не хотим, чтобы их захватили враги. Надеюсь, это понятно. Округ Шу-Р от столиц весьма удален, министерские дознаватели сюда доберутся не сразу. Если вообще доберутся, хотя я бы хотел, чтобы это все же случилось, ведь тогда мы могли бы рассчитывать на какую-то помощь. Однако вот уже год, как никто из больших чиновников к нам не заглядывает, а это, может быть, означает, что они тут не появятся никогда.

Кант Же рассмеялся.

– Значит, мы можем состряпать для них какой угодно отчет.