-  Монна Изабелла, вы наш ангел-хранитель, - певец, здорово струхнувший, но не потерявший бодрости духа, сделал неуверенную попытку обратить все в шутку. - Только, если мне будет позволено заметить, для ангела и благовоспитанной девицы вы слишком много кричите…

    -  С тобой я сейчас разберусь, - многозначительно пообещала сердитая особа в зеленом, и, обернувшись к остальной компании, грозно добавила: - За постой расплатились? Тогда чтоб духу вашего здесь не было! Марш на конюшню!

    Ответом стало шуршание соломы под ногами выбегающих во двор людей. Оставшийся без дружеской поддержки Франческо скорбно вздохнул в предчувствии выволочки и взял на струнах виолы долгий тоскливый аккорд.

    Слегка ошарашенный зрелищем нравов и порядков торгового сословия, Гай недовольно скривился. Девчонка позволяла себе слишком много. Или, может, среди простолюдинов такие манеры считаются вполне приемлемыми?

    Юная дама, оглянувшись и только теперь заметив в зале посторонних, быстро и несколько потише заговорила по-итальянски. В голосе отвечавшего ей Франческо отчетливо зазвучали оправдывающиеся нотки, вскоре сменившиеся просительными. Из тех немногих слов, что удавалось распознать сэру Гисборну, становилось ясно, что речь идет о растраченных деньгах и позоре, который непременно обрушится на мэтра Барди и на семейство молодого человека из-за его непрекращающихся выходок.

    -  Смотри-ка, настоящая баохан ши, [4]  - вполголоса сказал до того молчаливо созерцавший происходящее Мак-Лауд. - Я думал, их уже не осталось.

    -  Кто-кто? - насторожился Гай. - Опять какая-нибудь языческая гадость?

    -  Баохан ши, - с подозрительной готовностью повторил шотландец, не сказав ровным счетом ничего о смысле названия. - Язычество тут вовсе не при чем. Вон она, вполне живая. Попадешься такой темным вечером - душу вытянет и горло перегрызет. Плоска, как доска, в глазах смертная тоска…

    -  Дугал, она все-таки дама, - укоризненно сказал Гисборн, в душе сразу и безоговорочно соглашаясь с мнением компаньона.

    -  Знаю я таких дам! - с пренебрежением отмахнулся Мак-Лауд. - В голове ветер свистит, а туда же, обязательно лезет распоряжаться. Любого растопчет, и как звать, не спросит. Сейчас ведь заест парня…

    -  Не вмешивайся, - чуть громче, чем требовалось, произнес Гай. - Это не наше дело. Сами разберутся.

    -  Сами так сами, - уже приподнявшийся со скамьи Дугал с недовольным ворчанием сел обратно.

    Девица, сочтя, что Франческо в достаточной мере проникся глубиной своих прегрешений, наконец смилостивилась и отошла к лестнице, чтобы раздраженно крикнуть наверх:

    -  Марджори! Сколько можно возиться?

    -  Иду, госпожа, - на верхних ступеньках показалась служанка, тщетно пытавшаяся удержать несколько объемистых кофров и туго набитых мешков. - Бегу, не беспокойтесь!

    Девушка, прислуживавшая мистрисс Изабелле, внешне слегка походила на хозяйку - тоже рыжеволосая и тоже в зеленом платье, однако смотрелась куда миловиднее. Отчаянно торопясь, она, разумеется, споткнулась и уронила часть своей многочисленной поклажи, рассыпав ее по лестнице.

    -  Я подожду снаружи, - в голосе сварливой девицы прозвучало бесконечное смирение человека, обреченного провести жизнь среди тех, кто с детства страдает неуклюжестью и дырявыми руками. Она повернулась и в самом деле направилась к выходу из гостиницы, но, проходя мимо английских рыцарей, одарила их вместе с коротким поклоном столь уничижительным взглядом, что Гай невольно поежился.