— Вот видишь, конфетки? Мне сестра привезла из Нельса, знаешь, какие вкусные? Попробуй. Это импорт с Артикса.

Ильгет взяла конфету. Да, вкусные... Артикс напоминают. Лучшее время жизни... жаль только, что понимаешь это лишь гораздо позже.

— Очень вкусно, — сказала она.

— Это сагоны могут с толку сбить человека... у которого и так мозги немного сдвинуты. Ну, допустим, религиозный он. Или сильно интеллигентный, талантливый, у таких всегда в голове тАйреканы какие-нибудь. Вот сагон за них и цепляется. А на нормального человека... Да появись здесь этот сагон, я бы ему сказала — тьфу... иди ты знаешь куда?

Ильгет вздохнула.

— Хорошо, Ксена, если бы это было так. Только все иначе на самом деле. И как раз люди, как ты говоришь, нормальные, легче и проще попадают под влияние. Тут дело не во внушаемости. Внушаемость вообще роли не играет. Тут другое совсем.

— Да ну, Иль, глупости ты говоришь. С чего это я, допустим, могу попасть под чье-то влияние... Я человек самостоятельный, никогда никого не слушала особо, живу своим умом.

Ильгет допила свой чай, опустила кружку на блюдечко. Взглянула на Ксену.

— Сагоны к каждому ключик подбирают, не сомневайся. Ко мне... если бы ко мне сагон подошел, он бы начал давить, верно, на мои религиозные убеждения, доказывать мне что-то, внушать. А тебе... на тебя по-другому бы воздействовал. Понимаешь, у тебя, как и у любого человека, есть какие-то желания. Мотивации. Вот они в основном и действуют через мотивации. Один, например, мечтает стать богатым... другой хотел бы кучу женщин иметь, третий извращенец какой-нибудь, скажем, садист по натуре. И тебе наверняка чего-нибудь такого хочется, ну пусть даже самого простого. И вот они тебе это простое дадут. Тебе не обязательно превращаться в фанатика. Ты будешь служить им просто ради удовлетворения своих желаний. Ведь и сопротивляться начнет лишь тот человек, который видит смысл в сопротивлении. А тебе — зачем сопротивляться? Ты веришь себе, в себя — ну так они этой вере не противоречат. Они тебе дадут возможность делать для себя то, чего хочется. Так ведь и было... отсюда и бум этот экономический, сагонам это несложно устроить.

— Хм... так чего тогда в них плохого? Если они каждому человеку обеспечивают то, чего он сам хочет?

— Во-первых, желания разные бывают. Бывают садисты, например, педофилы разные — а они и такую возможность предоставляют. Только согласись им служить. Причем ведь это не так будет, что они к тебе придут и заставят что-то там подписывать в обмен на исполнение желаний. Так бы ты не клюнула. А просто само собой все произойдет, естественно. Найдешь хорошую работу... компанию подходящую. А во-вторых, Ксена, ненадолго это исполнение желаний. Потом они переходят к третьей фазе, в смысле, когда у них уже силы на планете есть, армия и все такое... Тогда им уже плевать на твои желания, они тебя загонят в лагерь, а потом уничтожат.

Ильгет помолчала.

— И знаешь, Ксена... такие люди, как ты говоришь — религиозные или просто интеллигентные, думающие — у них как раз шансов-то больше. Потому что они не поведутся на всякую ерунду. Они каждый раз пытаются думать — а нужно ли мне это действительно, а одобрит ли это моя религия... Это сагонам сильно мешает. С такими людьми... их или уничтожать приходится, или поодиночке беседовать. Ими не очень-то поуправляешь в массе.

— Ну ладно, ладно, — буркнула Ксена, — где уж нам, дуракам...

— Ну что ты, не обижайся. Просто я об этом читала, и там вот так пишут. Почему, думаешь, квиринцы в основном устойчивее к сагонскому воздействию? Да как раз потому, что они там все вот такие... интеллигенты, как ты выражаешься. Их с детства учат все осмыслять, думать.

— Ну и ты тоже решила своих так воспитывать, — заметила Ксена.