|
Впереди, справа от алтаря, устроены были Рождественские Ясли, и перед живой картиной рядами стояли и сидели дети, принаряженные, в белых платьицах и костюмчиках. Ильгет почти никого и ничего не замечала. Спокойная и тихая радость охватила ее, она видела полутемные Ясли с Младенцем, и видела Распятие в высоте, слушала музыку и стройное, красивое пение общины — квиринцы умеют петь. Слова священника почти не долетали до нее. Вместе со всеми она вставала на колени и склоняла голову, и ей казалось, что Христос здесь, рядом, что живая и теплая рука вот-вот коснется ее головы. Она убеждала себя настойчиво в том, что это фантазия... но именно сегодня так хотелось просто отдаться этой фантазии. Даже не думать, не анализировать, просто — отдаться этому сказочному свету. И когда кусочек чудесного Хлеба лег на язык Ильгет, она вдруг неожиданно для себя тихо заплакала...
И мне — Господи? И мне тоже? Но ведь Ты знаешь, сколько я натворила, в каком зле я живу... И за что же мне — такое счастье? Молящиеся встали, запели последнюю рождественскую песню. Ильгет пела вместе с другими — квиринцы как-то умудрялись разнести песню на три голоса, два женских и мужской, хотя ни разу не репетировали. И только сейчас Ильгет начала замечать окружающих... Нарядных, притихших детей — кажется, им нисколько не трудно тихонько себя вести целых 2 часа. И взрослых... почти исключительно эстаргов. Приход Святого Квиринуса и располагался около Второго космопорта, и состоял почти полностью из работников Космоса. Сегодня все они были приодеты, как принято в церкви. В черное и белое, в полудлинные легкие платья и строгие изящные костюмы с высокими, как у бикров, стоячими воротниками. У всех женщин альвы на голове, кружевные белые накидки, двумя углами загнутые у висков и ниспадающие на плечи. Обычно как минимум несколько человек на службе присутствовали в бикрах. Да нет, вот и сегодня... Недалеко от Ильгет стояли двое ско, в мощных броневых бикрах... разве что оружия нет, оно складывалось у входа в храм. Наверное, бедолаги, сегодня уходят в патруль. Но может быть, и вернулись только что, и сразу попали на Рождественскую литургию. Дэцин — стоит сухонький, прямой, смотрит так строго светлыми блестящими глазами. Как-то он воспринимает все это? Арнис... Белла, а подальше — Нила с мужем и малышом на руках. Мира и ее семья, трое детей. Иост и Гэсс. Данг и Лири. Почти весь отряд ДС — и наверное, не единственный — сегодня в церкви. Впереди — семья спасателей, Рени и Симон, с младшеньким, остальные сидят у Яслей. Рядом — Эрри, сейсмологическая служба, с семьей... Ильгет почти всех в общине уже знала, если не по именам и профессиям, то хотя бы в лицо. Братья мои, подумала она. Братья и сестры. Друзья. Товарищи. Как здорово, что вы есть. Как здорово, что Бог соединил нас всех.
После службы эстарги толпились во дворе, поздравляли друг друга. Ильгет пробилась поближе к своим. Счастливые лица. Лири, красивая, как королева, в своей белой альве поцеловала Ильгет в щеку. Все обнимали друг друга, радовались. Ильгет тоже улыбалась и поздравляла друзей с Рождеством. Вот сейчас закончится праздник, все разойдутся по домам, тихо сядут там, будут петь и разговаривать, глядеть в счастливые любимые лица. Арнис проведет рождество с мамой. А Ильгет... Ильгет останется одна. Грусть вдруг сжала ей сердце. Но так и надо, сказала она себе, это правильно. Вот Пита вернется, будем с ним Рождество отмечать. — Иль! — Арнис смотрел на нее, — а пойдем к нам? Ну что ты одна будешь? — Правда, Иль, пойдем, — подошла Белла. И вдруг ей стало легко — а почему бы и нет, в самом деле? На Рождество принято делать подарки. Ильгет об этом не подумала. Но если заехать домой, там что-нибудь да найдется. — Только мне надо будет домой заскочить, хорошо? Дома Ильгет проскользнула в свою рабочую комнату. |
