– Побежали крысы – корабль тонет… – пробубнил Вадим, и Смоленский хотел обрезать его, но, глянув исподлобья, смолчал.

Вадим сидел, уронив голову на грудь и затаив дыхание, будто пережидал неожиданный приступ боли.

Около пяти вечера в лагерь заскочил пропыленный шараповский «газик» и притормозил у палатки Смоленского. Шарапов через голову содрал кожан, бросил его на капот и отправился к умывальнику, что висел на сосне. Там он долго и тщательно мыл лицо, шею, руки, пока не выплескал теплую, застоявшуюся воду, потом велел шоферу принести свежей, и тот, притащив целое ведро, окатил холодной струей спину и голову начальника. Шарапов покряхтел, отплевываясь, и влез в свой кожан.

– Поехали, что ли… – сказал он, подходя к Смоленскому, – до сумерек еще пять часов.

Вилор Петрович смерил его взглядом, кивнул Вадиму – собирайся. Вадим сбросил кеды и стал надевать кирзовые сапоги.

– Топор брать? – спросил он.

– Возьми дальномерную рейку, – распорядился Смоленский.

– Инструменты на трассе имеются, – сухо сказал Шарапов. – Что возить туда-сюда…

– Бери свои, – отчеканил Вилор Петрович, не слушая Лео-карда, и направился к пожарному щиту, возле которого Скляр привешивал какую-то бумажку.

Скляр вешал приказ по партии об изменении работы столовой в связи с вечерними работами на шараповской трассе. В заглавии так и было написано – на шараповской трассе…

– Не устраивай балаган, Кирилл Петрович, – посоветовал Смоленский, – сними приказ.

– Столовой командую я, – отпарировал Скляр.

– Я прошу тебя… – тихо сказал Вилор Петрович, – сними.

Скляр подумал секунду и вдруг, скомкав листок, бросил на землю.

– Завтра у Валентины Сергеевны день рождения, если ты помнишь, – Смоленский заметил Женьку Морозову, решительно направлявшуюся к Вадиму, – надо мяса привезти, шампанское… Чтоб было так, как всегда.

– Я уже распорядился, – проронил Скляр. – Будет… А меня на трассу не возьмешь, Вилор Петрович? Мне бы реечника – и еще одна восстановительная бригада…

– Что?.. – Смоленский стиснул зубы: начальник партии явно издевался.

– Я серьезно! – подтвердил Скляр. – Коли решено вести шараповскую трассу – надо помочь, мы же виноваты… А Вадьку жалко, он, конечно, сдуру репера повыдергивал…

– Хочешь – поехали. – Вилор Петрович расслабился, безразлично глянул вдоль лагеря – Морозова была рядом с Вадимом… «А вот тебя взять обязательно! – подумал Смоленский. – Вместе рвали – вместе ставить будете!» Забыв о Скляре, он торопливо пошел к ним.

– Трепачишка ты, дешевая твоя душа! – услышал он Женькин голос.

– Ты ничего не поняла, Женька! – с мольбой кричал Вадим. – Ты слепая!..

– В чем дело? – сурово спросил Вилор Петрович. – Объясни, Вадим!

– Принципиальный мальчик у вас растет, Вилор Петрович, – сказала Морозова. – Как это вам удается воспитывать?.. Поделитесь опытом, а то у меня двое – такие балбесы!..

– Поедешь на трассу с нами, Морозова, – приказал Смоленский, – на сборы – минута.

– Не затем я громила эту трассу! – бросила Женька и, по-мужски размахивая руками, пошла на Шарапова. Тот сел в кабину. Морозова сквозь зубы плюнула на капот машины и прошла мимо.

Шарапов развез геодезистов по своей трассе, показал, откуда начинать, дал реечников из партии, а сам, прихватив нивелир, поехал на самый дальний участок.