|
Ну про Нартова понятно, кому он мог быть интересен, ежели меня не случилось? Аньке, что ли? Или ее лошаднику, у которого мозгов хватило его, по крайней мере, в Академию наук определить, когда он работу Монетного двора наладил. Но мне он не был интересен как ученый – потому что как ученый, Нартов не состоялся. А вот как гениальный токарь, опередивший свое время, вполне. Да что далеко ходить, многие части современных мне токарных станков имеют детали, разработанные этим нервным человеком, что сидит сейчас передо мной, и они практически за столько лет не поменялись! – Андрей Константинович, меня интересуют эти станки. В парке этого дворца расположена императорская мастерская, где я иной раз по стопам деда моего следую. Кузнецы все там от Бога, помощники грамоте обучены, работай – не хочу.
– Но… – Нартов на мгновение задумался, что-то быстро просчитывая про себя. – Хорошо, я могу попробовать. А есть ли, государь, у тебя какие отдельные пожелания? – Да, – я бросил на стол безделушку египетскую, которую мне Митька притащил, у купца какого-то в лавке углядев, так как знал, что я к подобным безделицам слишком уж дышу неровно. – Этот металл называется латунь. Вместе с тобой, Андрей Константинович, работать в мастерской будет студент Московского университета Михаил Васильевич Ломоносов. Его задача предельно ясна – сделать производство латуни выгодным, чтобы она стоила ненамного дороже того олова, что в нее добавляется. А еще с тобой будет гвардеец один обитать в мастерской, Калашников. Он недавно мне довольно грамотный макет многозарядного револьвера притащил и поклялся, что обратился к Бернулли-старшему и тот ему подсказал, как сделать так, чтобы он сам перезаряжался на следующий выстрел. Но, проблема в том, что составить этот механизм довольно просто, у Бильфингера его паровая машина уже намного сложнее получается, так скоро сама на тяге пара побежит, прости Господи, – и я размашисто перекрестился, а затем продолжил. – Так вот, проблема не в самом механизме, а в патроне, который должен быть полностью собран и оснащен. Эйлер предложил, надо сказать, мимоходом, потому как он другими делами увлечен, чтобы мы попробовали использовать латунь в качестве гильзы. Но появилась другая проблема – сама гильза и те отверстия, куда энту гильзу засунуть можно. Сам понимаешь, они должны совпадать идеально. Вот тут-то ты мне и нужен, просто позарез нужен, Андрей Константинович. – Как-то это… невероятно звучит, – наконец сумел сформулировать свою мысль Нартов. – Ну так не оскудела Российская земля на таланты. Все в ваших руках, – я улыбнулся и выпрямился в кресле, показывая тем самым, что аудиенция подходит к концу. – Любые ресурсы в пределах разумного, естественно. – Надо думать, – он возвел взгляд к потолку. – Да, можно попробовать, – ему было уже все равно, где он находился. Гениальный не только токарь, но и скульптор, он уже витал в каких-то своих высших материях. Я-то всю жизнь был простым ремесленником и мне очень хотелось бы узнать, что же он все-таки видит. – Мне бы мортиру мою круговую, государь Петр Алексеевич, – он наконец посмотрел на меня затуманенными глазами. – Я уже сказал, что получишь все в пределах разумного. Ступай, Голицкий проводит тебя в мастерскую и представит остальным. И список не забудь составить того, что потребуется. Нартов ушел, а я закрыл глаза. Прогресс не остановить, но, чтобы он развивался быстрее, надо просто ему не мешать, и эту истину я понял уже давно.
Глава 17
Я сидел в кабинете и ждал, когда придет Лерхе. Все дела на сегодня были отменены, и я, разложив перед собой листы бумаги, преобразовывал тройной интеграл по методу Гаусса. |
