Тарквин сидел на краю письменного стола в своей библиотеке, сжимая в ладони бокал кларета. Канареечного цвета шелковый камзол графа являл разительный контраст с грубыми кожаными бриджами и вязаной шерстяной курткой его собеседника. Но со стороны было заметно, что в отношениях между графом и конюхом установилось своеобразное равенство, лишенное какой бы то ни было фамильярности, отчего их беседа текла легко и непринужденно.

— Он успел оправиться после того, как ты его отделал?

— Этот парень так же живуч, как и безобразен, ваша светлость, — усмехнулся Тед, осушил кружку и вытер рукавом губы.

Тарквин широким жестом указал на кувшин с элем, стоящий на серебряном подносе на каминной полке. Тед поблагодарил графа и наполнил кружку снова.

— И еще кое-что вам не помешает знать, ваша светлость, — добавил Тед, растягивая слова, словно желая привлечь внимание графа к наиболее интересным фактам, которые ему удалось разузнать. Заметя блеск нетерпения в глазах Тарквина, Тед торопливо продолжил: — Хозяйка «Садовника» говорит, что к нему часто приходит в гости один и тот же человек. Страшный как смертный грех.

— Да? — Тарквин удивленно приподнял бровь.

— Дескать, он как будто тяжело болен. Сам тщедушный, глаза ввалились, как у мертвеца. Лицо восковое, с зеленым отливом.

— У мадам на редкость красочный язык, — заметил Тарквин и сделал глоток вина. — Следует ли из всего этого, что Джордж и Люсьен познакомились и объединились против Джулианы?

Тарквин достал из кармана табакерку и с минуту молча глядел в никуда, постукивая ногтем по эмалевой крышке. Он вспомнил, что Джордж был в таверне «Голова Шекспира» в ту ночь, когда Люсьен собирался продавать Джулиану. Судя по всему, эти два мерзавца, каждый из которых имеет зуб на Джулиану (а что касается Люсьена, то и на него самого), решили действовать сообща.

Тед невозмутимо хранил молчание, время от времени поглядывая на своего хозяина поверх кружки, и терпеливо ждал, пока его светлость изволит обратиться к нему.

— Давай сначала разберемся с Джорджем, — сказал Тарквин. — Мы отправимся в «Садовник» ближе к ночи… когда этот олух вернется после своих развлечений в Ковент-Гарде-не. Захвати хлыст. Хотя, надеюсь, он нам не понадобится.

— Слушаюсь, ваша светлость. — Тед поставил пустую кружку на поднос, поклонился и вышел.

Граф нахмурившись смотрел в пространство, вертя в руке пустой бокал. Он намеревался одним махом пресечь выходки Джорджа, но коль скоро этот грязный мужлан объединился с Люсьеном, ситуация становится более сложной и угрожающей. Люсьен становился дьявольски изощренным и хитроумным, если им двигали подлость и корыстолюбие. Ридж, похоже, всегда полагается на свою грубую физическую силу. Так что вдвоем они могут составить опасную шайку, с которой не просто будет справиться.

Тарквин резко поднялся, охваченный порывом, который в течение последних нескольких дней тщетно старался подавить. Он хотел Джулиану. Ссора, которая произошла между ними, терзала его плоть и душу. С некоторых пор сохранять видимость холодного равнодушия к Джулиане стало для него невыносимой мукой. Каждый день они виделись за обедом, и он жадно пожирал глазами ее золотистые, мягкие волосы, любимые черты лица, знакомые и желанные формы. И не мог приблизиться к ней! Эта пытка была похлеще инквизиторской. А Джулиана — черт бы ее побрал! — радовалась жизни как ни в чем не бывало. От ее взгляда веяло холодом, голос был ровным и бесцветным, в разговоре с ним она никогда не выходила за рамки банальной светской болтовни, которая принята между малознакомыми людьми. В такие минуты ему хотелось броситься на нее и задушить, но чаще его одолевало желание утолить жажду своей исстрадавшейся плоти, овладев ее сладострастным, чувственным телом.