|
По первымъ еще знакамъ ободренія, которые я надѣюся узнать съ ея стороны, я разпрощаюсь съ Гикманомъ; сіе весьма вѣроятно. Естьли моя мать меня огорчитъ въ столь важномъ пунктѣ; то я не усматриваю для себя никакой причины обязать ее и въ другомъ. Не можно думать, чтобъ ея намѣреніе было единая токмо хитрость, дабы принудить меня поспѣшить къ моему бракосочетанію. Я повторяю, что прекрасной сей умыселъ не можетъ совершиться. Но сіи вдовы весьма странны; не щитая того, что они стары или молоды, всѣ очень бываютъ веселы, когда оказываютъ имъ почтеніе и удивляются. Наипаче въ такихъ лѣтахъ весьма для матери пріятно видѣть себя приведенною въ одинакое положеніе съ своею дочерью! я весьма была огорчена тѣмъ видомъ удовольствія, которой появлялся на ея лицѣ, когда она сообщала мнѣ оныя предложенія. Однако она притворившись говорила мнѣ о томъ, какъ будто о такой вещи, которая мало ее трогала. Сіи престарѣлые люди, хотя довольно дряхлы, но нимало онаго не примѣчаютъ, и не успѣютъ еще принять свои предпріятія, какъ уже и торопятся объявить другимъ свои намѣренія. Словомъ, богатство твоего дяди весьма много побуждаетъ къ тому мою мать. Присовокупи къ тому дерзскую дочь, отъ которой безъ сожаленія хотятъ освободиться, и память того отца, которой не много ее занималъ. Но пусть одинъ успѣваетъ въ дѣлѣ, естьли имѣетъ милость, а другая его въ томъ ободрять будетъ. Посмотримъ, посмотримъ. Однако я надѣюсь, что тѣмъ избавлюсь всякаго страха. Прости меня, любезная моя. Я весьма тѣмъ оскорблена. Можетъ быть ты меня почтешь виновною, и для того я не подпишу моего имени въ сей запискѣ. И другія руки могутъ также подходить на мою. Ты вить не видѣла, какъ я писала. Письмо CLXVIII. КЛАРИССА ГАРЛОВЪ къ АННѢ ГОВЕ. Въ Понедѣльникъ по полудни 15 Маія. Теперь то, любезнѣйшая и единая моя пріятельница, по истннѣ мнѣ болѣе не остается уже избирать двухъ намѣреній.Теперь то я познаю, что весьма далеко простпрала мой гнѣвъ; поелику въ такомъ случаѣ я нахожу себя принужденною повиноваться тѣрпеливости моего тирана, въ такой поступкѣ, которая можетъ ему показаться своенравною и дѣтскою, или лучше, которая ему показываетъ, что я мало къ нему имѣю уваженія. Покрайней мѣрѣ онъ будетъ почитать оное за должное, пока по своей гордости станетъ заключать, что онъ заслуживаетъ изключительно оное, да притомъ и болѣе всѣхъ. Ахъ! любезная моя, видѣть себя принужденною повиноваться такому человѣку, которой по истиннѣ не великодушенъ! Сія мысль не въ состояніи ли поразить такую молодую особу, которая всякой надежды лишена, и которая слѣдственно усматриваетъ предъ собою одну непрестанную печаль, изъ коей человѣкъ, коему по злощастному своему жребію она предана, можетъ составлять себѣ жестокое удовольствіе. Мнѣ кажется, по истиннѣ, что мнѣ нечего ожидать отъ сего изверга. Сколь жестока моя судьба! Ты мнѣ подала, любезная моя, весьма хорошій совѣтъ о той рѣшительности съ коею я должна ему говорить. Но разсуди, кому ты подаешь сей совѣтъ? Изъ всѣхъ въ свѣтѣ женщинъ, я была токмо одна, которая наименѣе должна въ такомъ случаѣ его принять; ибо онъ совершенно превосходитъ мои силы. Чтобъ я вышла за такого человѣка за мужъ! чтобъ соединила всѣ мои силы дабы споспѣшествовать намѣреніямъ столь мѣдлительнаго во всемъ человѣка! чтобъ самой себѣ доставить тотъ случай, которой я упустила! чтобъ угрожать чемъ ниесть, и по крайней мѣрѣ употреблять укоризны, дабы совершить мое бракосочетаніе. Ахъ! любезная моя Гове, естьли сіе предпріятіе справедливо, естьли разумно, то сколько сія справедливость и благоразуміе, должны стоить умѣренности или гордости, естьли ты то лучше любишь! Или, дабы изъясниться въ твоихъ словахъ, заступить самой себѣ мѣсто отца, матери и дядьевъ! Наипаче когда имѣютъ причину думать, что тотъ человѣкъ желаетъ изъ онаго составить себѣ нѣкое торжество! Пожалуй; любезная моя, совѣтуй мнѣ, убѣди меня, чтобъ я навсегда отъ него отреклась, и я не отвергну твоего совѣта. |
