«Да заставьте же его, ради Бога, замолчать», – подумал Гиллем.

– Уэстерби – это не Фрост, – наставительно сопел ди Салис. – Уэстерби – это не слуга, потерявший совесть. Уэстерби не обманывал доверия Ко, не воровал его денег, не предавал его брата. Ко считает Уэстерби представителем крупной газеты. И Уэстерби позаботился, чтобы все – и Фрост, и Тиу, как я понимаю, – полагали, что его газета знает об этом деле больше, чем он сам. Ко знает жизнь. Убрав одного журналиста, он не избавится от опасности. Напротив, в дело вступит вся команда.

– Тогда что у него на уме? – переспросил Смайли.

– Он сам не знает. Именно так, как сказала Конни. Он не может оценить размер грозящей опасности. Китайцы слабоваты в отвлеченных понятиях, тем более в теоретическом анализе положения. Ему хотелось бы, чтобы угроза поскорее миновала, и, если не случится ничего конкретного, он решит, что, значит, все уже позади. Эта привычка свойственна не только Востоку. Я просто развиваю вашу гипотезу. – Он встал. – Но я ее не поддерживаю. Ни в коем случае. Я полностью отказываюсь применять ее к себе.

Он вышел, гордо подняв голову. Смайли кивнул Гиллему, и тот последовал за ним. Осталась только Конни.

Джордж закрыл глаза и нахмурился, брови сошлись на переносице. Конни долго молчала. Трот неподвижно лежал у нее на коленях, она смотрела на него и гладила ему брюхо.

– Карле плевать на все это, правда, дорогуша? – пробормотала она. – Будь там хоть десять мертвых Фростов, ему все равно. Вот в чем на самом деле разница. Крупнее уже не напишешь, тем более сейчас. Кто там говорил «мы боремся за выживание человека разумного»? Стид‑Аспри? Или Главные? Мне это нравилось. В этом все. Гитлер. Новый порядок. Вот кто мы такие: разумные. Правда, Трот? Мы не просто англичане. Мы разумные. – Она заговорила чуть тише: – Дорогуша, а что делать с Сэмом? Ты что‑нибудь придумал?

Смайли заговорил не скоро. Его голос звучал хрипло.

– Пусть выжидает. И ничего не предпринимает, пока не получит зеленый свет. Он это знает. Он должен ждать, пока не зажжется зеленый свет. – Джордж глубоко вздохнул и заговорил снова: – Может быть, он больше и не будет нужен. Мы вполне можем устроить все и без него. Это зависит от того, какой шаг сделает Ко.

– Джордж, дорогуша, милый Джордж.

Молча, как было заведено, она подкатила кресло к камину, взяла кочергу и, напрягая все силы, поворошила уголь. Свободной рукой она придерживала на коленях пса.

Джерри стоял в кухне у окна, глядя, как сквозь туман над гаванью пробивается желтая заря. Прошлой ночью был тайфун, вспомнил он. Налетел, наверно, за час до того, как позвонил Люк. Лежа на матрасе рядом с похрапывающей девушкой, он смотрел, как буря разгоралась. Сначала донесся запах мокрой зелени, потом ветер виновато зашуршал в кронах пальм, словно кто‑то потирал сухие ладони. Потом зашелестел дождь – будто в океан выливали тонны расплавленной дроби. Наконец по гавани медленно закувыркались зарницы, орудийными залпами загрохотали над пляшущими крышами раскаты грома. «Я его убил», – подумал он. Они немного поспорили, но первый толчок дал он. «Оружие носят не только генералы, им владеет каждый». Вот вам источник и контекст цитаты.

Зазвонил телефон. «Пусть надрывается, – подумал он. – Может быть, это Кро намочил штаны?» Он поднял трубку. Говорил Люк, его американский акцент звучал сильнее обычного.

– Привет, дружище! Ну и дела! Только что пришла телеграмма от Стаббси. Лично для Уэстерби. Перед прочтением съесть. Хочешь, прочитаю?

– Не хочу.

– Тебя отправляют в район боевых действий. Авиалинии Камбоджи и экономика осажденной страны.