|
Насколько я могу припомнить времена моей юности, я выбрал для себя удел тайного агента потому, что в таком качестве я был бы в состоянии помочь моей стране кратчайшим путем достичь преследуемых ею целей. В те дни положение складывалось так, что враг был хорошо известен, – мы могли указать на него, каждый день читали о нем в газетах. Сегодня я могу сказать о себе только одно: служба приучила меня смотреть на все явления жизни с точки зрения заговоров. Это мой тяжкий крест, это меч, который составляет все существо моей жизни, и, оглядываясь вокруг, я начинаю понимать, что от этого меча мне суждено и погибнуть. Люди, среди которых мне приходится существовать, вселяют в меня ужас, но я сам всего лишь один из них. Если они нанесут мне удар в спину, то, значит, таков приговор, вынесенный судьями, равными мне по положению».
Гиллем подчеркивает, что Смайли написал это письмо в самый тяжелый период своей жизни, в часы глубокого уныния. Однако сейчас, уверяет Гиллем, старик пришел в себя. Изредка они с Энн вместе завтракают, и Гиллем искренне убежден, что когда‑нибудь они воссоединятся и будут жить долго и счастливо. Но Джордж никогда не говорит об Уэстерби, И Гиллем, храня его спокойствие, тоже не вспоминает о нем. |
