|
Он не отводил взгляда от собеседника. Всю свою сознательную жизнь Коллинз работал в Азии. Он был ветераном Цирка, за плечами у него было много лет практической работы: пять лет на Борнео, шесть – в Бирме, еще пять – в Северном Таиланде и последние три – в столице Лаоса Вьентьяне. Работал он всегда под «крышей», отчасти соответствовавшей его действительным занятиям – коммерсант широкого профиля. В Таиланде его пару раз пытались прижать и, чтобы заставить во всем признаться, допрашивали с пристрастием, но потом отпускали. Из Саравака ему приходилось убегать, в чем был. Под настроение Сэм мог порассказать немало историй о своих странствиях среди северных горных племен Бирмы, но настроение у него бывало не часто.
Коллинз был одним из пострадавших из‑за Хейдона. Пять лет назад блестящие успехи Сэма, которых он добивался, не прилагая никаких усилий, словно играючи, сделали его серьезным кандидатом на высокий пост с кабинетом на шестом этаже. Некоторые даже поговаривали, что речь шла о кресле главы Цирка, и добавляли, что Хейдон использовал весь свой авторитет, настояв на назначении Перси Аллелайна. Все это было абсолютно нелепо. И поэтому, вместо того чтобы вознестись на вершины власти, Сэм остался тянуть лямку внизу, до тех пор пока Хейдон не подстроил его отзыв и увольнение из‑за якобы допущенной оплошности. – Сэм! Как мило с твоей стороны! Садись, – сказал Смайли, всем своим видом излучая радушие. – Ты что‑нибудь выпьешь? Как там по распорядку дня, что сейчас – утро? Может быть, тебе предложить завтрак? В свое время Сэм, ошеломив всех, окончил Кембридж с самим лучшим результатом в своем выпуске. Этим он поставил в тупик преподавателей, которые до тех пор считали его чуть ли не идиотом. Впоследствии профессора утешали друг друга, говоря, что он добился такого результата исключительно благодаря своей памяти. Однако люди более практичные объясняли это совершенно иначе. По их словам, Сэм волочился за ничем не примечательной девушкой‑дурнушкой, которая работала в комиссии по приему экзаменов на степень бакалавра, и что она в знак своего благорасположения помимо всего прочего заранее показала ему экзаменационные работы.
Замок пробуждается
Сначала Смайли немного позондировал почву, проверяя, чего стоит Сэм. И Сэм, который тоже был не прочь сыграть партию в покер, проверил, на что годится Смайли. Некоторые рядовые сотрудники разведки, особенно неглупые, испытывают своеобразную гордость оттого, что не знают и не хотят знать картины во всей ее полноте Искусство их работы состоит в том, чтобы умело справиться с отдельными деталями, они упрямо не желают идти дальше. Именно таких правил придерживался Сэм. Смайли заранее покопался в его досье и сейчас задал несколько вопросов, прощупывая по разным старым делам, в которых, судя по всему, все было нормально. Ответы Сэма давали представление о его настрое и насколько можно полагаться на его память. Они разговаривали наедине. В присутствии других людей это была бы уже совсем другая игра: она могла быть более или менее трудной, но она была бы другой. Позже, когда он уже спросил о главном и оставалось задать только второстепенные вопросы, Смайли пригласил Конни, Дока ди Салиса и Гиллема. Но это было позже, а пока Смайли в одиночку пытался проникнуть в тайные мысли Сэма, тщательно скрывая от него тот факт, что вся документация по делу уничтожена и, поскольку Мэклвора уже нет в живых, Сэм – единственный свидетель некоторых исключительно важных событий. – Скажи, пожалуйста, Сэм, не помнишь ли ты хоть что‑нибудь, – спросил Смайли, когда, наконец, решил, что наступил подходящий момент, – о запросе отсюда, из Лондона, полученном однажды во Вьентьяне, относительно неких денежных сумм, переводившихся туда из Парижа? Это был обычный стандартный запрос, поручавший провести «расследование на месте – по возможности, не разглашая, кто в нем заинтересован, с целью подтвердить или опровергнуть имеющуюся информацию» – что‑нибудь в этом роде. |
