– Добрый вечер, С. 3.,– услышал он голос Дика; Эбрамс обернулся и увидел, что молодой человек стоит на пороге комнаты, держа под мышкой ролики пленки.

– В общем, ничего особенного, – улыбнулся Дик. – Но под занавес я покажу вам кое-что достойное внимания.

С. 3. резко встал из-за рояля и кивнул.

– Давайте начнем, – сказал он, направляясь вместе с Диком в расположенный в подвале просмотровый зал.

В зале был уже накрыт столик с коньяком, пивом и сэндвичами: опытный продюсер и молодой режиссер опустились в мягкие кресла, и Дик набросился на еду и пиво, а С. 3. впился глазами в экран. Сначала они просмотрели отснятые в этот день дубли для короткометражного фильма – С. 3. по ходу вставлял замечания об игре актеров и работе операторов. Потом наступила очередь следующих роликов – на них были отсняты эпизоды двух полнометражных картин.

– Ну что ж, в принципе неплохо, – с видом знатока произнес С. 3., когда просмотр закончился. За годы жизни в Голливуде он, кстати, совершенно потерял свой местечковый акцент. – Рауль неплохо поработал в «Неравном браке», да и вы отлично сняли этот кусочек из «Бродвея».

Дик улыбнулся и проговорил:

– Знаете, С. 3., по-моему, сейчас наступает новая эпоха в истории кино. Появление звуковых фильмов в корне должно изменить все представления о кинематографе: фильмы станут более реалистическими, актерам придется играть совсем не так, как сейчас. Думаю, мы не обойдемся без новых лиц, С. 3. Скажу больше, именно сейчас нам необходимо найти новую звезду.

Зев улыбнулся. Энтузиазм был одним из главных достоинств Дика. Рядом с таким увлекающимся молодым человеком всегда должен был находиться кто-то трезвый, рассудительный – иначе Неверн обязательно бы разорился и погубил все дело. Наверное, именно поэтому им было так хорошо в паре – прагматик Эбрамс уравновешивал романтика Неверна.

– Вы, кажется, собирались мне что-то показать, Дик? – проговорил С. 3., наливая себе коньяк.

Дик вставил в проекционный аппарат последний ролик– на экране появилась голая сцена в одном из павильонов киностудии. На ней стояла юная стройная девушка, грациозно скрестившая руки поверх шифоновой юбки. Девушка медленно подняла голову и поплыла по сцене. Она кружилась и кружилась, длинные пепельные волосы развевались вокруг головы. Наконец музыка закончилась, девушка подошла к самому краю сцены и произнесла:

– Меня зовут Азали О'Брайен. Мне пятнадцать лет, я учусь в Голливудской школе. С самого раннего детства мне хотелось танцевать, а еще больше – сниматься в кино. Спасибо вам, мистер Неверн, что предложили мне сняться в кинопробе.

Дрожащей рукой С. 3. снял очки. Сердце бешено стучало, он приложил руку к груди, словно мог приглушить этот стук.

– Это еще не все, – улыбнулся Дик. – Я снял ее в маленькой сценке.

– Берите ее, – перебил его С. 3.– Тысяча долларов в неделю. Контракт подпишем завтра.

Дик изумленно посмотрел на Эбрамса – председатель правления «Мэджик» встал и направился к двери. Дику показалось, что с Эбрамсом что-то случилось.

– Извините, С. 3.– крикнул ему вслед Неверн, – с вами все в порядке? Вы очень плохо выглядите. Может быть, позвонить врачу?

– Я твердо решил, – отчеканил С. 3., как бы не слыша испуганного крика Неверна. – Контракт должен быть подписан завтра. Тысячу в неделю, и ни цента меньше.

Они поднялись наверх. Остановившись на пороге большого зала, С. 3. нахмурился и проговорил:

– Послушайте, Дик, она ведь несовершеннолетняя. Контракт должен быть подписан либо родителями, либо опекуном.