Мисси, Зев и Роза склонились над Азали – один лишь Джеки остался стоять у балюстрады, потягивая виски из тяжелого стакана.

Зев подошел к нему и с сочувствием произнес:

– Я понимаю, как тяжело вам выносить все это, Джеки. Если вы оставите Эйву, мы не станем осуждать вас. После всего, что произошло за последний год, ваши обязательства теряют силу. Мы не имеем никакого морального права удерживать вас возле такой… неустойчивой девушки, как Эйва…

Пожимая плечами, Джеки осушил стакан.

– Я постараюсь сделать все, чтобы помочь ей, С. 3., но моя задача осложняется: ведь Эйва даже не узнает меня. Вы, конечно, правы: не всякий может вынести такое. Наверное, мне надо отключиться – ну, например, снова с головой погрузиться в работу. «Бродвейская девушка» имела огромный успех – почему бы теперь не попробовать сделать хороший фильм?

Не дожидаясь ответа Зева, Джеки налил себе еще один стакан виски.

– Нашел я на днях один сценарий. Можно попробовать довести его до ума. Что скажете, С. 3.?

– В понедельник принесите его мне в кабинет. – Зев дружески похлопал Джеки по плечу: – Посмотрим, что за сценарий – может, и правда что-нибудь придумаем.

Со следующего дня обитатели особняка на Лексингтон-Роуд стали делать все возможное, чтобы вернуть Азали к нормальной жизни. Утром ее разбудили вместе со всеми и отвели в столовую. Во время завтрака Азали пристально следила за ними своим остекленевшим взглядом, но Мисси, Зев и Роза как ни в чем не бывало весело разговаривали. Одного вида несчастной больной было достаточно, чтобы отбить всякий аппетит, но они знали, что не имеют права поддаваться эмоциям, и с трудом запихивали в рот блюдо за блюдом. Азали в то утро к пище так и не притронулась.

После завтрака Мисси и Роза взяли Азали под руки и попытались гулять с ней по террасе. Буквально через несколько шагов ноги у бедной девушки стали подкашиваться, и пришлось снова посадить ее в кресло.

Во время обеда Азали снова не ела. За ужином повторилось то же самое. Чувство тревоги передалось даже Рексу, который молча смотрел на девушку, не дерзая даже пошевелиться.

Через три дня терпение Розы иссякло. Во время очередного обеда она вдруг стукнула кулаком по столу и закричала:

– Ты зачем сидишь за столом?! Чтобы смотреть вдаль или чтобы есть?! Экая барыня! Она, видите ли, есть не хочет! Ты что, забыла те дни, когда Мисси с утра до вечера трудилась, чтобы заработать тебе на еду? Или кинозвезды считают ниже своего достоинства помнить о своем прошлом?

Азали от неожиданности вздрогнула и с удивлением посмотрела на Розу – та на какой-то миг даже испугалась, что зашла слишком далеко.

– Извините меня, – проговорила Азали, поднося ко рту первую ложку супа. – Да-да, я, конечно, помню, как много работает Мисси. – Она наклонилась и потрепала по голове Рекса. – Ей ведь надо прокормить и меня, и Виктора. – Улыбнувшись Мисси, она продолжила: – Спасибо тебе большое, матушка.

Они поняли, что Азали кажется, что она снова ребенок. И все же прогресс был налицо – девушка начала реагировать на внешний мир, а самое главное, начала есть.

Зев одобрил сценарий, представленный Джеки, и назначил его продюсером. На постановку фильма была выделена баснословная сумма, жалованье самого Джеки было увеличено в несколько раз. Впервые за много лет Зев предоставил ему полную свободу в подборе актеров и режиссера-постановщика. Студия «Мэджик» процветала, но у Зева появились другие интересы: он не жалел времени и денег на помощь еврейским беженцам из нацистской Германии, Венгрии, Польши и Чехословакии.

С замиранием сердца следил он за развитием политических событий в Европе. Когда 1 сентября 1939 года немецкие войска вторглись на территорию Польши, а потом – двумя днями позже – Англия и Франция объявили Германии войну, он склонил голову на грудь и расплакался.