Забавно, но до сих пор ей еще ни разу не довелось побывать в святая святых Ната — его лаборатории…
Распахнув дверь, Нат шагнул к ней, но Сара, неожиданно для себя, слегка отодвинув его плечом бесцеремонно прошла внутрь.
— Так вот где ты работаешь…
Нат испытующе поглядел на нее, пытаясь угадать, в каком она настроении.
— Наверное, я провожу здесь больше времени, чем в гостиной…
Окон в комнате не было. Под потолком гудел вентилятор. У стены стоял стол, заставленный всевозможными увеличителями. Был тут и шкафчик с ящиками для фотопринадлежностей, и маленькая раковина. С натянутой под потолком лески свисали рулоны только что проявленных пленок. Стояли тут и бесчисленные коробки с наклейками «негативы».
Сара обошла комнату и провела рукой по крышке одной из коробок.
— И сколько у тебя таких?
— Тысячи. Видишь? — И Нат указал ей на белые квадратики с датами. — Здесь только последние. Остальные в сейфе наверху.
Сара поглядела на еще непросохшие снимки. Полуодетые и голенькие детишки самозабвенно плескались в какой-то канавке.
— Послушай, почему бы тебе не выпустить свой фотоальбом? — внезапно выпалила Сара, всячески оттягивая решительный момент.
— Никогда не думал об этом, — тихо произнес он. — А где Дэнни?
— С ним сидит Дженни.
— Сара…
Нат даже не счел нужным скрыть свое нетерпение. И Сара сдалась.
— Я знаю, нам необходимо поговорить. Честно скажу, мне этого очень не хочется, но дальше тянуть нельзя.
— Ты права, женщина! Промедление смерти подобно!
И Нат раскрыл ей объятия, но Сара отпрянула.
— Погоди. Прежде я должна кое-что тебе сказать.
Он поднял руки, словно сдаваясь.
— О'кей. Целься! Пли!
Сара грустно улыбнулась: он прав. Именно это она сейчас и проделает…
— Ты должен наконец принять решение по поводу новой работы сам, не считаясь с возможными последствиями.
Серые глаза Ната словно потухли.
— Похоже на угрозу…
Сердце у Сары защемило. Она вовсе не хотела его ранить или тем более разозлить… Но во что бы то ни стало нужно, чтобы он ее понял!
— Это не угроза, не шантаж и не ультиматум. Это правда. Я не имею права приказывать тебе, что делать. И подсказывать не стану. Решись я на это, ты бы возненавидел меня, стал презирать…
— Я никогда в жизни тебя не возненавижу!
— Нат, если из-за меня ты застрянешь здесь, а душой будешь рваться на просторы, если из-за меня ты засядешь в офисе вместо того, чтобы окунуться в гущу жизни, ты перестанешь уважать и себя самого, и меня! Пойми же: до сих пор ты был со мной только потому, что сам того хотел. Поэтому ты должен и выбирать сам. Если ты этого не сделаешь, то всю жизнь потом будешь кусать локти, проклиная себя и думая о том, что было бы, если бы… Да и я так жить не смогу…
— А что будет, если я приму предложение Голстайна?
Сара тяжело вздохнула. Господи, каково будет ей без него? Но если придется на это пойти?.. Мысли путались.
— Знаешь, Скарлетт О'Хара, в сущности, была права, когда говорила: «Я подумаю об этом завтра». Во всяком случае, сейчас я полностью с ней согласна. — Она улыбнулась какой-то жалкой улыбкой. — Я не представляю, что делать… Так будет продолжаться до тех пор, пока ты сам на что-нибудь не решишься.
Нат никак не мог унять нервную дрожь. Он мерил шагами маленькую комнату, скользя взглядом по привычным предметам — верным помощникам в его ремесле…
— Итак, если я приму неверное решение, то потеряю тебя навсегда. |