Дверь открыла пожилая женщина в переднике. Ее высохшее, морщинистое лицо было белым, как старая чистая кость.

— Миссис Беннет? — спросил Д.

— Да. — Она преградила ему вход, поставив ногу на порог.

— У меня к вам письмо, — сказал Д., — от мисс Каллен.

— Вы знаете мисс Каллен? — переспросила она недоверчиво и неодобрительно.

— Вы все прочтете.

Она тут же, на пороге принялась читать письмо, не впуская Д. в дом. Читала медленно, без очков, держа бумагу почти у самых глаз, выцветших, но упрямых.

— Она здесь пишет, — сказала старуха, — что вы ее добрый друг. Может, зайдете в дом? Она пишет, что я должна помочь вам… Но не говорит — как.

— Простите, что я в такую рань.

— Это единственный поезд в воскресенье. Не идти же вам пешком. Джордж Джарвис тоже приехал?

— Да.

— Понятно.

Маленькая гостиная была битком набита фарфоровыми безделушками и фотографиями в витых серебряных рамках. Круглый стол из красного дерева, тахта с бархатной накидкой, жесткие стулья с изогнутыми спинками и бархатными сиденьями, газеты, расстеленные на полу для сохранения ковров, — все это походило на декорации для пьесы, которую не сыграли и вряд ли когда-нибудь сыграют. Миссис Беннет сказала сурово, показав на фото в серебряной рамке:

— Узнаете, я надеюсь?

Беленькая пухленькая девочка неуклюже держала в руках куклу. Он ответил:

— Боюсь, что я…

— А, — сказала миссис Беннет почти злорадно, — значит, она вам семейные альбомы не показывала. Понятно. Видите эту подушечку для булавок?

— Да.

— Она сделана из платья, в котором Роз была представлена ко двору. Переверните ее, там есть и число, когда это было. — На нижней стороне подушки и впрямь белели вышитые шелком цифры. Тот самый год, когда он сидел в тюрьме, ожидая расстрела, был и годом ее жизни. — А здесь, — показала миссис Беннет, — она как раз в этом платье. Уж эту фотографию вы, наверное, видели.

Очень торжественная, неправдоподобно молодая и донельзя похожая на себя, Роз смотрела на него из бархатной рамки. Маленькая комната была, казалось, полна ею.

— Нет, — признался он, — и этой фотографии я никогда не видел.

Она бросила на него удовлетворенный взгляд:

— Недаром говорят: старый друг — лучше новых двух.

— Должно быть, вы очень старый друг?

— Самый старый, — отрезала она. — Я знала Роз, когда ей не было и недели от роду. Даже сам лорд еще не видел ее — он первый раз взглянул, когда ей исполнился месяц.

— Она очень тепло говорила о вас, — соврал Д.

— Еще бы, — подтвердила миссис Беннет, тряхнув седой головой. — После того, как умерла ее мать, все для нее делала я.

Всегда как-то странно чувствуешь себя, когда узнаешь от кого-нибудь о прошлом любимого человека, — будто нашел в старом столе потайной ящик, полный интереснейших документов.

— Она была послушной девочкой? — спросил он с улыбкой.

— У нее был твердый характер.