На ее лице читалось и предвкушение, и нерешительность, а движущей силой было невинное любопытство, из-за которого в буквальном смысле я забыл обо всем, что хотел сказать. Я абсолютно не понимал, почему именно сейчас надо было разговаривать на серьезные темы.

Поскольку в воскресенье мы все выяснили, я решил не торопить события, насколько это вообще было возможно для меня. Каждую ночь, оставаясь один на один со своей рукой, она так перенапрягалась, что начинала затекать во время записывания лекции.

Но все же оно того стоило. Я не хотел ее торопить, но сейчас…

Эвери облизнула нижнюю губу, когда я стянул с себя свитер, кинув его на спинку дивана. Ее взгляд упал на оголившийся участок кожи между моей футболкой и джинсами, и румянец окрасил ее щеки.

Да, на лице у Пироженки отразилось желание ускорить события.

Я устроился на диване, в то время как она оставалась в коридоре, теребя подол платья-свитера в слабом мерцании телевизора. Когда она после возвращения с ужина сняла колготки, я безумно долго пялился на ее голые ноги, словно подросток, который никогда до этого не видел обнаженного тела.

— Ты собираешься подойти сюда или будешь пялиться на меня остаток вечера? — поинтересовался я, улыбаясь, когда она, сделав глубокий вдох, направилась медленно к дивану. Я протянул руку, чтобы привлечь ее к себе и посадить рядом, но у маленькой Пироженки на уме было совсем другое.

Ухмылка была стерта с моего лица, когда она, расставляя коленки по обе стороны моих бедер, села на меня. Ответ моего тела был смехотворно быстрым. Я напрягся, опуская руки ей на бедра. — Привет, милая.

— Привет, — прошептала она.

— Неужели ты так сильно по мне соскучилась? Я ведь уходил всего на пару минут.

Положив руки мне на плечи, она придвинулась, соединяя наши тела в нужных местах. — Может быть.

Проведя руками вверх по ее телу, я обхватил ее щеки ладонями. Она должна была чувствовать меня между своих бедер. Это было невозможно скрыть. — Что ты делаешь?

Высовывая кончик языка, она облизнула губы, и я едва подавил стон. — А на что это похоже?

— У меня есть пара мыслей. — Я провел большими пальцами по ее щекам, ожидая увидеть, что было у нее на уме. Правда в том, что бы она ни задумала, я готов был окунуться в это с головой. — Все они невероятно заманчивые.

— Заманчивые? Это хорошо.

Ее взгляд нашел мой на мгновение, а потом ее ресницы опустились, закрывая глаза. Она сократила между нами расстояние. Касаясь губами моих, двигалась медленно и сладостно. Потом она усилила поцелуй. Я позволил ей вести, следуя ее сигналам, и поцелуй стал более глубоким. Мои руки беспорядочно задвигались по ее щекам, когда ее рот приоткрылся. Я нашел ее язык своим, и она осторожно ответила. Что-то в этом сводило меня с ума. Может быть, это осознание того, что она все это познавала впервые со мной.

Я пробежался вниз по ее спине, и она нежно выгнулась. Мои руки замерли на ее талии, когда она сделала толчок вперед бедрами. Боже праведный, то, как она двигалась на моих коленях, сводило меня с ума. Я вздрогнул, запустив правую руку ей под платье, продвигаясь вверх по ее бедру. Я должен был прикоснуться к ней.

Другой рукой я гладил ее спереди. Проведя по ребрам, обхватил одну грудь. Исследуя изгибы ее тела, я плавно направился к ее бугорку. Эвери прервала поцелуй стоном, в то время как я начал описывать круги большим пальцем вокруг ее соска.

— Тебе нравится?

— Да, — выдохнула она.

Да, именно это я и хотел услышать. Я поддразнивал ее, оставляя дорожку из маленьких поцелуев вниз по ее шее и откидывая ее голову назад.