Одним шагом я сократил дистанцию и ударил его дубинкой по горлу. Мураками поднял раненую руку в попытке схватить мое оружие, но я уже отвел его. Тем же движением, но изменив уровень — присев на корточки, — я снова ударил его дубинкой по ноге. Он закричал и упал на колени.

Я зашел Мураками за спину, вне досягаемости любого его выпада.

— Он кричал вот так? — прорычал я, как топором ударяя его дубинкой по голове.

Мураками повалился на бок, потом попытался восстановить равновесие. Я снова опустил дубинку. И снова. Потоки крови стекали с его черепа. Я понял, что кричу. Не знаю что.

Я наносил удары до тех пор, пока рука и плечо не заболели. Потом сделал шаг назад и упал на колени, хватая ртом воздух. Посмотрел на пса. Он не двигался.

Я подождал несколько секунд, пока не восстановил дыхание. Попытался сложить дубинку, но не смог. Посмотрел на нее и понял почему. Ровная стальная дубинка от того, что я сделал с Мураками, деформировалась и приняла вид лука.

Господи! Я встал и оттащил тело Мураками в тень, под навес, рядом с тем, что осталось от его дружка. Тащить его одной рукой было чертовски трудно, но я справился. С собакой было легче. Потом достал сотовые телефоны, протер их и выбросил. То же самое с очками. Последней стала дубинка. Я не хотел, чтобы меня обнаружили бредущим с двадцатишестидюймовым орудием убийства, согнутым в форме черепа одной из жертв. Стянув с себя кожаную куртку, я бросил ее сверху на эту кучу.

В некоторых из ведер, расставленных под навесом, собралась дождевая вода. Я постарался смыть кровь, по крайней мере сделать ее менее заметной. Закончив, стер с ведер отпечатки.

Последняя остановка была перед домом, там, где я нашел сигарету, которую выплюнул перед тем, как расправиться со вторым телохранителем. Я загасил ее, а окурок положил в карман.

После этого подошел к дому Наоми и нажал кнопку домофона с номером ее квартиры. Через секунду услышал ее голос. Голос испуганный.

— Кто это? — спросила она.

Секунду я даже не мог вспомнить, как я сказал, чтобы она меня называла, когда мы впервые встретились в клубе. Потом вспомнил: моим настоящим именем.

— Это я. Джон.

Я слышал ее дыхание.

— Ты один? — спросила она.

— Да.

— Хорошо. Поднимайся. Скорее.

Дверь зажужжала, и я открыл ее. Я низко опустил голову, чтобы тот, кто сегодня утром обязательно будет просматривать видеозаписи, не мог разглядеть моего лица. Поднялся по лестнице на пятый этаж и тихо постучал в дверь.

На мгновение свет в глазке пропал, потом дверь открылась. Рот Наоми широко открылся, когда она увидела меня.

— Боже мой, — сказала она. — Боже мой, что случилось?

— Я натолкнулся на них, когда они выходили.

Она только качала головой и моргала.

— Заходи, заходи скорее.

Я вошел в прихожую, и Наоми закрыла за мной дверь.

— Я не могу остаться, — сказал я. — Кто-то очень скоро обязательно найдет их, и, когда это произойдет, весь район будет кишеть полицейскими.

— Найдет их… — пробормотала Наоми, потом на лице у нее появилось осмысленное выражение. — Ты… ты убил их? — Она качала головой, как будто не могла в это поверить. — О Господи!

— Расскажи мне, что случилось.

— Они зашли в клуб сегодня вечером. Сказали, что я должна идти с ними, но не объяснили зачем. Я вправду испугалась. Они заставили меня привести их сюда, ко мне домой. С Мураками была собака. Он сказал, что натравит ее на меня, если я не буду делать точно то, что им нужно.

Она посмотрела на меня, боясь того, о чем я могу подумать.